– Но дом нежилой, так что играть некому, - я вспомнила полуразрушенное здание, с одной стороны у которого бомба разнесла угол, и развороченные проёмы скалились острыми зубами из кирпичей. В такие дома даже мародёры заходить побаивались, слишком мало ценного оставалось после взрывов.

– Может, он для себя играет?
– предположил Дин, притрагиваясь к кармашку со свирелью. Была в этом злая ирония, брат играл, но не слышал собственные мелодии.
– Попал через случайный Прорыв, дырка затянулась, а дух остался. Если не заключит Контракт, то скоро вернётся обратно и проблема разрешится сама собой.

– Повременим пока сообщать ловцам, - решил Рой.
– Соврать, что слышали духа, мы можем, но рано или поздно ловцы получат полную информацию о наших способностях и выйдет несостыковка. Раскрывать Мэгги я не хочу.

– А что Эрнесто? Ничего о подобном не слышал?
– повернулась я к младшему, про себя соглашаясь с Роем. Ловцы с духами не церемонились, отправляя в другой мир любое их проявление, будь то безобидный призрак или злобная тварь. Мы же к духам относились толерантно, взять того же Арчи. Милейший котёнок и, главное, кормить особо не надо.

– Если и знает, то молчит. Дуется, что я его не послушал на набережной, - Дин забавно сморщил нос, прислушиваясь к голосу внутри.
– А теперь ещё и ябедой обзывается.

– Ну, в чём-то он прав, - мы с Роем переглянулись и с хихиканьем разбежались в стороны, чтобы не получить тумака от Дина. Младший долго возмущаться не стал, заулыбавшись нам привычной светлой улыбкой, а мне вдруг стало интересно, сколько Эрнесто лет. Как-то не задумывалась над этим вопросом. Охотник Роя делился с ним воспоминаниями, и его года мы примерно вычислили. Он погиб в возрасте пятидесяти, плюс-минус пару лет, оттого и сердился порой на наши детские забавы. А вот Эрнесто знал безумно много, но при этом любил пошутить и подтолкнуть брата на опрометчивые и сумасбродные поступки. Может, он был юным гением, оттого и не растерял детской непосредственности? Надо бы поинтересоваться у младшего, любопытства ради.

***

Вечер прошёл в домашних хлопотах и чтении. Хорошо, что никуда не нужно было торопиться. Достав гречневой крупы из запасов, я приготовила ужин, а после мы уселись на полу, дружно разбирая многочисленные записи. С тех пор, как братья заключили Контракты, у нас собралась стопка пухлых тетрадей с заметками, потрёпанные энциклопедии мистических созданий, а также разнообразные газетные вырезки о сверхъестественном. Любую информацию о духах мы старались систематизировать, но материалов всё равно скопилось предостаточно.

Попадалась в основном всякая ерунда, вызывающая массу воспоминаний, от забавных до бросающих в дрожь, вроде первого изгнания духа. Впрочем, торопиться было некуда, и мы с удовольствием болтали, вспоминали прошлые страхи и разбирали совершенные ошибки, дабы не повторять их в будущем.

Иначе говоря, вечер удался. Я любила такие посиделки, в тесном семейном кругу. Особенно остро понимая, что для братьев действительно стала родной.

Утром Рой смылся ни свет ни заря, оставив короткую записку и завтрак на столе. Я обнаружила это безобразие в полусонном состоянии, возмутилась, что старший ушёл, не попрощавшись, и вернулась досыпать. Благодаря стараниям Роя, позволив себе поваляться на полчаса дольше.

На завтрак была ненавистная овсянка, приправленная кусочками яблок. Судя по тощему мешочку в шкафу, крупы хватало до следующей среды, а затем снова закупаться. Оставалось надеяться, что Рой отыщет к тому времени работу. Мы и так едва наскребали на собственное пропитание, а ведь требовалось оплачивать свет и воду в квартире, иначе могли запросто отключить! А ходить мыться "на природу" или таскать в ванну вёдра воды не прельщало. Тем более, погода в Глуши редко бывала солнечной.

Утром на улице шёл мелкий дождь, но, несмотря на пасмурное небо, работать я вызвалась в парк, утащив с собой младшего. Слишком недоброжелательно посматривали на Дина его погодки, а у брата отношения с ними были, мягко сказать, прохладными. А так, накинув ветровки, пошитые нами из найденного в одном доме куска лёгкого брезента, мы бодренько пробежались по парку, убирая мусор, и затем заглянули к Старику на чай. Дин с ним разболтался, почёрпывая знания и воспоминания у Эрнесто, и, расслабившись в гостях, я чуть не опоздала в школу.

На том спокойствие закончилось.

Ловцы заявились в класс на втором уроке, вежливо постучав и извинившись перед учителем, и попросили девочек по одной проходить в соседний кабинет. Понятно, что продолжать занятие в такой обстановке стало невозможно. Мисс Хорн никто не слушал, и, в конце концов, она махнула на нас рукой.

Чтобы не вызвать суматоху, очередь шла в алфавитном порядке. "Долго ждать не придётся", - невольно подумалось мне. Передо мной шли всего три девочки.

Про процедуру проверки я уточнила у Дина и сомневалась, что она сильно будет отличаться. Сначала проверят на одержимость, зададут несколько наводящих вопросов, напомнят о наказании при сокрытии сведений о Контракте. А затем спросят про то, что видишь и слышишь в комнате. Обычный человек опишет обстановку, а вот контрактник в любом случае должен будет отметить присутствие духа. Да и сложно его не заметить, тем паче сохранить невозмутимое выражение на лице, когда тот, как выразился Дин, буквально вешается на шею.

Первая девочка вышла из класса, дрожа как осиновый лист, и я мельком огляделась. Часть одноклассниц старалась держать себя в руках, бравируя перед остальными, другие откровенно боялись, причём я не сомневалась, что Контрактов у них не было. Просто ловцы сами по себе вызывали у них опасение. А вдруг что пойдёт не так и их заклеймят?

Но когда девочка вернулась из соседнего класса буквально через пять минут, заметно повеселевшая и спокойная, без браслета на руке, все заметно оживились. На неё набросились с вопросами, правда, ничего рассказать она не успела. Пусть мисс Хорн и не проводила занятие, но тишину в классе требовала соблюдать.