Беглый взгляд Артура переместился с Дэрека на меня. Будто прочитав о недетских намерениях своего «братишки» с дефектом мозгов, он прошептал мне одними лишь губами: «Беги!». Несмотря на то, что я предполагала о возможности изменении отношений между нами, я отрицательно покачала головой. Где бы мы ни были, кем бы мы ни были, мы всегда должны помогать друг другу. Наша детская клятва. И пусть мы теперь стали друг другу далекими, пусть нас разделяет множество выросших преград, но я не брошу его на «съедение волкам». Ни за что на свете.

— Вместе до последнего, — произнесла ему так же и потянулась за клинком.

Артур знал мой дерьмовый характер и, может быть, именно поэтому решил сразу же перейти к эпическому плану «Б». Согнув колено, он врезал с разворота в живот Мэйсону, и каждый здесь, включая демонов, скинул каменную оболочку. Взвизгнув, Мэйсон повалился на пол, а банда Высших принялась смотреть на разгоревшуюся драку во все глаза — им еще попкорна не хватало. Дэрек что-то пробурчал, глянув на меня — если это означало делать ноги, то меня все не за ту принимают. Не разбираясь, необходимо ли это на самом деле, я вынула сходящий с ума клинок и собралась было кинуться на помощь к Артуру, как меня остановил свиной голос Мэйсона, поднимающегося с четверенек.

— Убейте эту мразь! Она с ним! Она заодно с Дэреком!

Добрая половина Охотников, кроме Кристофера, Азайи, Себастьяна и Доусона, неуверенно, но все-таки кинулась исполнять приказ «нового командира». Артур и Эйдан одновременно встрепенулись. Две пары глаз — карих и голубых — с ужасом устремились на меня, а потом один из обладателей прекрасных очей, бросился ко мне. Едва заметная улыбка — а она тут была некстати — тронула губы: преданность Артура ко мне удивляла. Несмотря на то, что рассказал Эйдан, он бесстрашно спешил ко мне. Спешил увести отсюда… Правда, до того момента, пока неожиданно не остановился. Взор кобальтовых глаз лег на мое лицо — в них я увидела крупицы слез, которые, скатившись по щекам, оставили на фарфоровой коже едва заметные следы. Губы приоткрылись и застыли в таком положении, а когда уже я поняла, что произошло, было поздно. Слишком. Поздно.

Светящийся клинок насквозь пронзил мощную грудь Артура. В районе сердца выступало лезвие, которое было запачкано кровью, и я не сразу узнала свой полный ужаса крик, когда опустила на него взгляд. Этого не может быть…

Этого не может быть…

— Нет!

Переулок снова сотрясся моим диким воплем, полным боли и страха. Я выронила клинок, чувствуя, как теряю контроль над собой. Тело Артура, подкосившись, повалилось на асфальт, и я, плевав на всю царившую неразбериху, кинулась к нему, а другие Охотники, которые намеривались меня схватить, остановились будто по щелчку. Никто из них так и не шелохнулся, когда я рухнула возле окровавленного Артура. Даже Азайя не двинулся — он предпочел лучше помочь едва покалеченному Дэреку, чем умирающему человеку!

Постойте… умирающему?!

Мои глаза очередной раз взмокли от слез, когда я поняла, насколько все серьезно и не исправимо. Артур лежал на правом боку, чтобы оружие еще раз не протаранило грудную клетку, но это не помешало мне положить его голову к себе на колени и впервые за столько лет помолиться Богу…. Я знала, что это глупо, ведь он меня не услышит, но продолжала шептать некогда выученные слова, поглаживая взмокшие от пота волосы Артура, словно в последний раз…. Щемящая боль в сердце не позволила мне просто так сидеть и бездействовать, поэтому я обхватила острие клинка двумя руками и постаралась прекратить кровяной поток, но… слегка шершавые пальцы, чье ощущение я никогда не забуду, отстранили меня от этого дела.

Я всхлипнула и с неимоверным ужасом посмотрела в голубые глаза — в них не плескалось ни единой крупицы надежды, но это не заставило меня тупо сдаться. Сдаться, когда на твоих коленях умирает человек, находившийся с тобой всю твою жизнь. Человек, чья судьба намертво переплелась с твоей и закрепилась в сербский несокрушимый узел…

— Артур, прошу… — мои обуянные темно-алой жидкостью руки потянулись к оружию, но их опять остановили. Ладони Артура легли на мои, и грустная улыбка тронула его пересохшие… слегка синеватые губы. От накатившего отчаяния я повернулась к нему и тихо заметила: — Тебе нужна помощь… Ты умираешь. Артур, ты умираешь! Черт побери, — шар терпения лопнул во мне, и истерика выплеснулась наружу вместе с моими следующими действиями: я настырно перекрыла рану, хотя понимала, что это навряд ли поможет…, — я не позволю тебе уйти, слышишь?! Ты будешь жить…

— Малышка, — его еле слышный голос, приобретший низкие нотки, смешался со звуками моего бесконечного рыдания.

— Ты. Будешь. Жить. Ясно?! И не смей говорить обратное! Просто слушай меня и делай так, как…

— … спой мне, — попросил он, перемещая мои кровавые дрожащие ладони к своим щекам.

— Что?..

— Спой мне, — повторил Артур. Его грудь дернулась — кровь продолжала пачкать куртку и футболку. Мои силы остановить это безумие были бы слишком малы, если учесть тот факт, что никто, тем более, не желал помогать. Никто. Абсолютно.

— Не могу, — всхлипнула, лихорадочно наблюдая за движением его стекленеющих глаз. Я знала, что именно просил исполнить Артур — нашу песню. Ту самую, что я слышала чуть ли не каждый день из его уст. Он воспроизводил ее тогда, когда мне было страшно, или я не могла сомкнуть глаз по каким-то обстоятельствам. А теперь… Артур просит, чтобы я ее спела. И не потому, чтобы избавиться от страха, а — уснуть, чего ему явно не могла позволить. Только не сейчас…

— Прошу, Малышка. — Он выжидающе смотрел на меня и — не знаю — то ли осознание того, что это наш последний шанс, когда мы находимся вместе, то ли потребность даровать ему свой голос до самого конца, подтолкнули меня все-таки исполнить… последнюю его просьбу.