Я отстранился от происходящего. Оранжевые цифры внизу экрана в моей голове показывали час тридцать.

Мой палец дрогнул на кнопке, прерывая бег часов. Рука поднялась, поднося телефон к глазам. Губы дернулись, выплевывая беззвучное ругательство. На дисплее были одни нули. А такого просто не могло быть. Человек не в силах так быстро прекратить отсчет. Хоть какие-то доли секунды секундомер должен был отсчитать.

За окном цветные огни проспекта смешивались, в причудливую цветовую карусель, с фарами проносящихся машин. Ехать нам было еще долго, есть время поиграть с воспоминаниями. Не задумываясь ни на секунду я нырнул, в самое лучшее что было у меня на данный момент. Экран в голове вспыхнул выводя изображения, палец вдавил кнопку, начиная отсчет секунд.

Я держал узкую ступню в ладонях, в правой круглая пятка, левая поглаживает нежные пальчики. До сих пор, до самого этого момента, я помнил ощущение Никиной ноги в своих руках. То самое, которое возникло, когда я помог снять насквозь мокрые носки. Оно, это ощущение, как наваждение преследовало меня все это время. Не взгляд серо-зеленых глаз, не ладони на лице и горько-сладкие слезы на губах, а маленькая круглая пятка, холодная и мокрая, в ладони.

И вот сейчас она снова под моими пальцах, на этот раз теплая, но все такая же круглая и гладкая.

– - На что ты там любуешься?
– - Пальцами другой ноги Ника нежно погладила меня по груди.

Падают небоскребы,

Горят телевышки и в Африке снег.

В отпуск уходят боги,

Важней твоей родинки ничего нет.

Кому доброе утро,

А кому в добрый путь.

Существует порядок,

Про него не забудь.

Для кого-то евангелие,

Для кого-то Коран ,

Но меня спасет твоя родинка -

Это мой талисман. 16

Не слишком музыкально пропел я. И погладил крошечное пятнышко на стопе.

– - Хм. Цитаты любишь?

– - Не то чтобы люблю, но... Иногда они наиболее точно определяют настроение и чувства.

– - Да?

– - Ага.

– - А тебе не кажется, что это перенос.

– - Чего?
– - Я, не выпуская Никиной ноги, приподнялся на локтях.

– - Перенос чужих чувств, на себя.

– - Ты так думаешь?

Я пощекотал ее пятку, наблюдая как смешно шевелятся пальчики.

– - Да.

– - Может быть ты и права. Вот только я испорчен, слегка, воспитанием чертовски интеллигентной женщины, обожающей русскую классику и поэтов серебряного века. Правда, с поправкой на нынешнее время. Пушкина, Толстого и Достоевского, мне заменили Олди, Лукьяненко и Дяченко; а Гумилеву, Бальмонту и Северянину я предпочел русский рок.

– - Да? Что-то я не заметила в тебе признаков интеллигентской рефлексии.
– - Она негромко рассмеялась.
– - Сначала промариновал девушку, а потом, стоило пригласить на крошечную чашечку кофе, накинулся, как зверь. Вон, все белье порвал. И это в середине дня. Не стыдно?

Ее нога вновь прошлась по моей груди осторожными и ласковыми прикосновениями.

Я повернул голову разглядывая беспорядок на полу. И вправду трусики были порваны, а я и не заметил. Мы встретились с Никой в десять утра, посидели в кофейне, погуляли по набережной и в три полудни стояли у ее подъезда. Помявшись пару секунд я, безо всякой задней мысли, напросился на чашку кофе. На самом деле мне просто отчаянно хотелось в туалет. А дальше...

Она скинула босоножки, как-то нервно поправила прядь волос, упавшую на глаза, и оглянулась на меня.

Черт возьми! Ее взгляд! О этот взгляд!

Я невольно пробормотал под нос, проклиная свою привычку цитировать, к месту и не к месту, за которую меня постоянно ругала Таша. Мол, прячусь я за чужими словами.

...Эта первая гроза напоминает те глаза,

Где желание и страх на одинаковых ролях... 17