Мы словно по команде кинулись друг к другу... Какая же она маленькая и легкая... Какая ласковая и нежная...

А дальше... А дальше была гроза. Хорошо что разгар рабочего дня и соседей нет.

– - Нет. Ни грамма. А знаешь почему?

Я рывком сел и обняв Нику, уткнулся носом в ложбинку между шеей и плечом.

Она промолчала. Она знала, а я знал, что она знала, поэтому не стал продолжать. А просто обнял покрепче, чувствуя ответные объятия.

Нули, опять сплошные нули. Я еще поиграл с воспоминаниями. Черный экран, золотисто-оранжевые цифры внизу и нули на дисплее мобильника. Я попробовал включать и выключать секундомер не вызывая в памяти кино прошлого. И как бы быстро я не нажимал кнопку, все равно какие то доли секунд он успевал отсчитывать. А вот с воспоминаниями, нет. Одни нули на табло.

5

– - Ника.

– - Да?

– - Я есть хочу.

Мы стояли у подъезда наслаждаясь августовской ночью. Тихой и теплой.

– - Ты всегда есть хочешь, когда на взводе.

В этом она была права. Как только в моей жизни приключался нервяк, вслед за ним являлся дикий жор.

– - Ну смотри, -- я обнял ее и строго сказал, -- если холодильник пустой, я тебя съем. И начну вот с этого места.
– - Я погладил ее по груди.

– - Там нечего есть. Лучше вот от этого откуси.
– - Она легонько толкнула меня бедром.
– - Глядишь попец поменьше станет.

– - Глупости говоришь женщина.
– - Я шутливо погрозил ей пальцем.
– - Там, -- я опять погладил ее по груди, -- как и здесь, -- теперь уже я толкнул ее бедром в попку, -- все более чем в порядке.

– - Льстец.

Я рассмеялся, не надо быть ясновидцем, чтобы понять - мои слова ей были приятны.

– - Не веришь? Тогда врубай полиграф.

– - Верю, но чувствую - ты что-то не договариваешь.

Я вздохнул, от этой женщины ничего не скроешь, и не важно включен ее внутренний детектор истинности или нет.

– - Выпить хочу.
– - Честно признался я.

– - Дома ничего нет.
– - В голосе Ники послышалась искренняя озабоченность.

– - Схожу куплю.

– - Ночью не продают.

– - Чепок открыт.
– - Я кивнул в сторону соседнего двора.
– - Там разливают.

Ника развернулась в моих руках и мы оказались лицом к лицу.

Внимательно поглядев в глаза она сказала:

– - Только дешевой бурды пожалуйста не пей. Купи чего-нибудь подороже и не забудь закусить.

Я чмокнул ее в нос. Прелесть, а не женщина. Другая скандал бы устроила, заикнись ее мужик о желании бухнуть в занюханной рюмочной, а она просит не пить гадости, а купить нормального бухла. Можно подумать, там в бутылки пойло не из одной бочки разливают.

Я рассмеялся своим мыслям. И снова чмокнул ее в нос.

– - Пойдем, я тебя до квартиры провожу.

– - Пойдем, только ты долго не задерживайся, ладно?

– - Обещаю. Если ты обещаешь меня дождаться.

– - Не-а-а-а.
– - Протянула Ника и наиграно зевнула.
– - Даже и не думай когда вернешься ко мне приставать. Я устала.

Я покивал, прекрасно зная, что она не уснет, пока я не вернусь.

Стол был грязным, лавка жесткой, а виски, самой настоящей стремной самогонкой. Хоть и стило как самолет. Я был прав, что дешевая водяра, что напитки маркой повыше, были одинаково плохими. Собственно мне хотелось не столько выпить, сколько подумать. Хотя и выпит тоже.

О своей новоприобретенной способности я Нике не рассказал, как и о разговоре со следачкой. Вот и первые тайны. Но это ничего, главное, чтобы они трещин не вызвали, в строящемся фундаменте наших отношений.

Расскажу я ей все, расскажу. Обдумаю как следует и выложу все, как на духу. От а до я.

Я залпом опрокинул в себя половину пластикового стаканчика. Вот это гадость. На вкус еще хуже чем на запах. Не чета той, что угощал Аркадий Петрович на базе, после того как Вася с Петей вытянули из меня подсадку.

Обдумать мне было что, не способность свою, конечно, это подождет, хоть и занятная штука, конечно. А вот смерть Таши. Сердце резануло болью. Таша, Таша, Таша. Как же так? Кто и за что?

Я допил вторую половину этого, с позволения сказать, виски. Подошел к барной стойке, такой же обшарпанной, как и зал, кивнул повторить. Брякнул на стол купюру, отошел к облюбованному столику.

Что-то цепануло меня в разговоре со следачкой, что-то она мне такое сказала, вернее это я ей...

Черный экран, цифры внизу. Веснушчатое лицо Оксаны батьковны, глаза усталые и чуточку грустные: