оставили его. Не хотелось не думать, не шевелиться, Все, что занимало его сейчас –

это тепло исходящее от клинка, проникающее к нему в душу, какой-то необъяснимой

негой и любовью такой силы, какой в его жизни никогда не было.

–Хватит, – голос в голове ударил резко и хлестко, как бичом. – Забирай оружие

и поднимайся, ты знаешь, что я жду!

– Корявый не пошевелился, а лишь во все глаза смотрел на светящееся

лезвие, которое, как ему показалось, слегка встрепенулось при звуке голоса в его

голове.

– А, ведь клинок знаком с тобой, – лениво произнес он, растворяясь в

ощущениях. Пред ним понеслась картина его бурной жизни. Беспризорное детство,

первая кража, первая драка и первая кровь на его ноже. Внезапно слезы градом

полились по скуластому лицу, оставляя борозды на опаленной коже. Он не хотел их

и сопротивлялся, но они не прекращались, мощным течением омывая его душу и

вынося на поверхность все, чем он жил. Пред глазами его проносились лица людей

у которых он отнял жизнь, Все. Одно за другим. Они печально смотрели на него, но,

не проклиная, как это бывало в ночных кошмарах, а словно ожидая чего-то. Чего-то,

что он непременно должен сделать. Он вдруг с поразительной четкостью осознал,

что они уходят, навсегда покидая его душу. Слой за слоем, пласт за пластом,

отрывалась каменная чешуя, черной петлёй, покрывавшая его естество, добираясь

до напуганного внезапной смертью родителей, маленького мальчика, плачущего

возле горящей машины. И ведь именно тогда он услышал этот голос впервые.

Теперь он вспомнил…

– Ты не получишь Длань, – слова с трудом прорвались сквозь накатывающее

рыдание, но тон Корявого был тверд, как скала. – Он не хочет к тебе. По крайней

мере, не сейчас…

– А его желание и не требуется, – голос ввинчивался в голову человека, снова

приобретая остроту длинного шила. – Просто вытащи его, иначе я зажарю тебе мозг.

– Пусть будет так, – Корявый не, делая попыток облегчить боль, продолжал

стоять на коленях пред мечом, чувствуя, как в его черепе начинает бушевать огонь.

Из глаз его вместе со слезами потекла кровь, но он упрямо не шевелился.

– Решил поиграть со мной, человечешко? – голос ревел, раздувая пламя. – Ну,

что ж посмотрим, как ты будешь подыхать… Невыносимая, мучительная боль

охватила человека.

– Ну, вот и конец…, – равнодушная мысль пронеслась в голове Корявого и,

согнувшись в конвульсиях, он рухнул на песок. Пожар в его голове неистовствовал, и

набирал силу, прожигая изнутри, но, спасительная потеря сознания, перед

неизбежной кончиной все не наступала. Наоборот, Корявый каждой клеткой ощущал,

сводившую с ума боль. Видения ускорились. Все, новые картины, совершенных

преступлений, мелькали в бушевавшем пламени, который приобрел кровавый

оттенок. Удивительно, но, его чувства и мысли, вместо того, что-бы требовать

сдастся и прекратить мучения, отчаянно цеплялись за эти видения. Вид, каждой из

своих жертв, выворачивал его чувства наизнанку, заставляя проходить всю

ситуацию заново. Чудовищность совершаемого им, давила с неимоверной силой и

унижала, заставляя навзрыд рыдать и бесконечно просить искупления. В какой-то

момент, он внезапно осознал, что уже давно не чувствует огня у себя в голове и не

слышит ненавистного голоса. Только тепло, исходящее от меча и влажность от

собственных слез – вот и все, что осязало его тело. Он вновь поднялся на колени и в

тот же миг видения, с последним преступлением, покинуло его. Теплый свет проник к

нему в глаза, заполняя его изнутри, плотной стеной, словно выдавливая, что-то. Он

ощутил, как новое, необыкновенно сильное чувство охватывает его, рождая заново.

Чувство великой любви. –«Прощен» !!!, – ликовала его душа. Ненависть к

проклятому голосу, сменилась на светлую грусть и сопереживание. К нему пришло

знание – кем был его мучитель, голос которого он вдруг снова услышал, правда в

этот раз он был тихим и удаляющимся, тщетно пытающимся остаться, в

неподвластной теперь душе.