И таки правым оказался искушенный жизнью Петр Яковлевич. В самый последний момент, когда уже казалось, что вожделенные крепостные ворота готовы вот–вот распахнуться вовсю ширь своего проема и наш рыцарь, в торопливой спешке сбрасывая на ходу доспехи, проникнет в женскую твердыню с чаяниями, желаниями и победным гласом, случился непредвиденный форс–мажор. Вдруг по какому–то «невероятному стечению обстоятельств», внезапно и — ах! — так некстати из командировки вернулся муж горничной. Обескураженный Фридрих–завоеватель из состояния приподнятости резко спикировал в настроение глубокого уныния. Ко всему прочему ситуация была усугублена невозвратом со стороны горничной полученного за безоговорочную сдачу своей крепости подарка, и это легло горьким (а кому и подслащенным) осадком (а кому и радости) на его душу. Фридрих, больше не завоеватель, в расстроенных чувствах обратился к горничной с вопросом:

— А когда же я получу обещанное?

Ответ хитрой горничной–фортеции оказался прост до банальности:

— А вы приезжайте к нам еще, и в следующий раз обязательно получите все, что пожелаете.

При этом московский Фридрих пытался апеллировать к уже произведенному вспомоществованию в фонд неприступной крепости, сопротивляемость которой после финансового вливания резко возросла. На что ему в благожелательной форме и весьма многообещающе было предложено:

— Везите с собой больше денег, и вы не пожалеете!

Наверное, наша горничная очень нуждалась в российских денежных знаках, которые, оказывается, можно заработать без труда и пота, поэтому обнадежила и зарядила на будущий успех старика Фридриха.

Зато Петр Яковлевич на этот ход горничной отреагировал весьма прозаически:

— А ведь мне с самого начала было ясно, что дурит она моего соседа!

Соратники по отдыху, вернувшись в номер не с пустыми руками, сели и исключительно для храбрости вдохновились тремя–четырьмя рюмками качественной брестской водки, а затем пошли на танцы. Народу там было мало — совсем ничего. Потоптавшись в нерешительности и почесав затылки, они решили с полчаса погулять по красивой и ухоженной территории санатория. Под впечатлением услышанной истории о горничной–мошеннице Ветер вспомнил, как был обманут будущей тещей, в чем не преминул расколоться перед Петром Яковлевичем. Если кто–то из молодых и неискушенных мужчин еще не женихался, то может взять на вооружение богатый опыт несчастного Алексия Ветра.

Многие девушки грезят женихом. И будь он хоть из принцев или из королей, при власти или при деньгах, красавчик или смазливенький, да хоть из простых или работяг, страшненький или урод — все равно желанный. Есть только одно непременное правило: если к выбору жениха подойти просто без затей, честно и не подло, то благоразумнее рассчитывать на кандидата своего уровня или круга. Однако если задействовать мозги, подключить немного фантазии и закрыть глаза на совесть, то можно отхватить женишка из верхней, а то из высшей лиги, типа НХЛ или захолустного Уэльса — правда, ненадолго.

Будущая жена Алексия Нинон вместе со своей дражайшей мамочкой, говоря по–народному, охмурила его внаглую. И кстати, пронырливые щупальца–ручонки будущей Ветровой тещи чуть не дотянулись и до его друга–мичмана… Бр–р–р!!! У нее в обойме оставался последний неизрасходованный патрон в виде младшей дочери, который в отношении мичмана оказался холостым. Конечно, сейчас можно подумать: хорош гусь, этот мичман! — сам наказания избежал, а друга не спас. Однако друг Алексия перед ним чист, так как он отсутствовал на месте брачного злодеяния. Не было его дома в течение ряда лет по причине морской службы, поэтому он даже на торжественную сдачу звезды в эксплуатацию — на свадьбу — не попал. И лишь спустя год или даже больше был поставлен перед фактом. И потом, что они, эти два желторотых птенца, могли противопоставить маме — Виолетте Леопольдовне? Лишь чирикнуть в ЗАГСе: «Да».

Да–а–а… незабвенный старина Ветер в молодости был тем еще вертопрахом! После наступления совершеннолетия, когда из–за недостаточности жизненного опыта уже можно было нечаянно заблудиться с девушкой в ЗАГСе, он о женитьбе не помышлял и не думал. Государственное учреждение с корявой аббревиатурой в названии Алексия ничуть не прельщало. Алексий дорожил свободой и, как положено юному самцу, на полную катушку ею пользовался, а местами даже нещадно эксплуатировал. Была у него подруга по имени Нинон, с которой он регулярно встречался, не забывая удовлетворять юношеское любопытство в вопросах мироздания. А процессом создания новой человеческой жизни он интересовался особенно живо. В качестве натурного макета по начинающему образованию этот будущий художник использовал, разумеется, свою девушку Нинон — исключительно красивую и фигурную натуру. Впрочем, по итогам сего мероприятия возник вопрос: кто кого больше использовал, осталось тайной. Однако — все по порядку.

Однажды для нежного и юного создания Нинон объективно возникла благоприятная ситуация: ее дражайшая мать Виолетта Леопольдовна пошла на работу во вторую смену, а младшая сестра уехала на экскурсию в Ленинград, восторгаться белыми ночами и архитектурными красотами. Как было не воспользоваться ею, кричащей — используй меня? Юным любовникам ничего не оставалось, как повиноваться случаю: квартира свободна до полуночи, раньше мамашу не жди. Времени для занятий, а также для дополнительных упражнений и всевозможных факультативов — хоть пруд пруди, навалом.

Нинон договорилась с юным вертопрахом Алексием о встрече, а так как она задерживалась, то ключи от квартиры отдала ему заблаговременно. Он, довольный в предвкушении приятного времени препровождения, шел домой к своей девушке и на радостях насвистывал модный мотив песенки французского исполнителя, актёра и режиссёра Сержа Генсбура «Jet’aime… moinonplus» или «Мурашки по коже», известной в исполнении с Джейн Биркин. Многие в то время, затаив дыхание и с кайфом слушали магнитофонную запись этой эротической песни, в которой проникновенных стонов было больше, чем слов. То, что надо!