Том 2. Стихотворения и поэмы 1891-1931
вернуться

Волошин Максимилиан Александрович
Шрифт:

«Пускай осмеян я толпою…»

Пускай осмеян я толпою, Пусть презирает меня свет, Пускай глумятся надо мною, Но всё же буду я поэт – Поэт и сердцем и душою. И с непреклонной головою Пойду среди всех этих бед. Мне дела нет до мнений света – Пустой бессмысленной толпы. Ей песни не понять поэта, Ей не понять его мечты.

Н. Давыдову («Благословенно будет небо!..»)

Благословенно будет небо! В тебе увидел нынче я Жреца поэзии и Феба И вдохновенного певца. Так подадим друг другу руки, Одной дорогою пойдем, И вместе подлость и пороки Громить сатирою начнем. Певец любви! Певец балета, Тебя иная служба ждет. Она достойней для поэта, Она ко славе поведет. Вперед! Решайся же скорее, Союз навеки заключим. На бой отважней и смелее С тобою вместе полетим!

Н. Давыдову («Я чувств своих тебе, писатель…»)

Я чувств своих тебе, писатель, Сказать словами не могу, Пусть наградит тебя Создатель, Я ж от души благодарю.

«Тихо всё. Стоят чинары…»

Тихо всё. Стоят чинары. В надвигающейся мгле Зажигаются Стожары В поднебесной вышине. На вершине Чатыр-Дага Солнца луч еще горит, А внизу на дне оврага Ручеек во мгле журчит. Море тихо, и волною Ветерок не шелохнет. Из аула под горою Говор смешанный идет.

Сафо

(стоит в отчаянии на скале на берегу моря и ломает руки).

«Зачем, о, боги, ниспослали Вы мне несчастный этот дар? Пусть лучше б на земле меня не знали, Чем этот вечно тлеющий пожар, Который уж со дня рожденья В душе моей невидимо царит. Душа моя во время песнопенья Из мира тесного летит. Но я прикована судьбою, Цепями жизни к сей земле. О, боги! Сжальтесь надо мною! Возьмите дар непрошеный себе!

(После длинной паузы.)

Меня задушит этот жар, А дух летит к воротам рая. Прости, прости, несчастный дар! Прости, прости, страна родная. Теперь прощайте, радость, горе! Наступит мир мне и покой».

(Бросается со скалы в море.)

И Ионическое море Сомкнулось над ее главой…

К Л. Л<ями>ной («Воспоминаньем вдохновленный…»)

Воспоминаньем вдохновленный О делах минувших лет, Аполлоном пробужденный, Шлю тебе я свой привет. Отчего, не знаю, право, Вспоминаются всё мне Наши игры и забавы Ах! вернутся ли оне? Это время миновалось, Не воротится опять. Нам теперь с тобой осталось О прошедшем вспоминать. Как туман перед рассветом От лучей зари редеет, Точно так же у поэта Всё прожитое бледнеет. Но теперь воспоминанья Невозвратного былого В бледно-розовом сияньи Предо мной проходят снова. И прошедшего картины Вновь я вижу пред собою: Вон Матвейкова долины, Где гуляли мы с тобою, Вон и пруд, и парк широкий, Вон зеленые леса, А за ними бег далекий Направляет свой река. Да! то время миновалось, Не воротится опять. Нам с тобой теперь осталось О прошедшем вспоминать. А грядущее? кто может, То, что будет, угадать? Ну! Авось нам Бог поможет: Эти дни вернет опять!

Ночь («Ночь тиха и туманна. Чуть светит луна…»)

Ночь тиха и туманна. Чуть светит луна, Деревьев листы освещая. Над миром заснувшим царит тишина, Тишина непробудно-немая. Всё устало, всё спит; предо мной на реке Столб серебряный лунного блеска Бриллиантом дробится в волне И минутные слышатся всплески На заснувшей, хрустальной воде. И лишь изредка птица ночная Застонет в трущобе лесной И долго звучит, замирая, Ее голос в прохладе ночной. Всё так тихо, прекрасно. Ужели Эта ночь для того создана, Чтоб в объятьях спокойного сна В душной комнате спать на постели?

Вечер

Люблю вечернею порою, Когда с болот встает туман, Сидеть над спящею рекою, Глядеть, как в небе надо мною Несется тучек караван. В последних солнечных лучах Несется цепь их золотая, На горизонте пропадая. Кругом нисходит ночи мрак. Замолкли птицы. Всё безмолвно. Царит ночная тишина. Какой-то неги будто полна, Свои задумчивые волны Струит заснувшая река. Покрыто всё сребристой мглою, Стоит в тумане темный лес, И над спокойною рекою Сияет месяц средь небес.