Сколько часов она провела в таком положении, она не знала, но вот уже и судно — его уже можно было рассмотреть в морочном свете нового утра — они оставили далеко по правому борту, вот уже и ветер стал как будто ослабевать… Удалось подтянуть стаксель, яхта пошла ровнее. Вера расслабилась. Снова почувствовала, как холодно, и…

— Ваня, мне бы побрызгать надо за борт… Что делать?

— Садись рядом со мной, обними за шею… Да держись покрепче, чтоб не упасть, — помог ей Ваня.

Вера так и сделала. Спустила штанишки и, сидя на транце, как на привычном унитазе, обнимая капитана за шею и чуть ли не касаясь волны, помочилась в этот суровый и коварный океан, который не сумел сегодня их взять…

Из утренней дымки наплывал по правому борту их родной город. Снова, как ни в чем не бывало, прямо по курсу начинало сквозь дымку сиять солнце, которое встает над горизонтом в три часа утра. Вера почувствовала, как пекут его лучи обветренное лицо и, подобрав с лавки влажное полотенце, обмотала им голову. Они углубились в губу, пошли ближе к берегу — и волны улеглись совсем; ветер, дувший из-за мыса, сюда не достигал.

— Смени меня, я чуть-чуть отдохну, — попросил Ваня. Он завел мотор, и Вера села за руль.

— Правь вон туда, — он указал рукой.

Спустив паруса, обессиленный Ваня рухнул на скамью, закрыл воспаленные глаза. "Бедный, он же сегодня почти не отдыхал, скоро сутки, как сидит за рулем… Вон глаза какие красные…" — пожалела его Вера. Неприятно кольнуло воспоминание о Володе: "Мужик тоже называется… Помощи — никакой… Шторма и не видел…" Веру не покидало ощущение, что в яхте всю ночь они были вдвоем: только капитан и она — матрос Вера…

Хоть и усталая, она уверенно держала румпель. Откуда силы брались! Яхта шла медленно, но устойчиво, постепенно приближаясь к городу.

Из каюты позеленевшая, скрюченная перманентной мутотой, вылезла на воздух Наташа, упала на скамью. На противоположной от нее, в спальном мешке, тоже скрючившись, кто-то лежал. У руля сидело… нечто: баба не баба, мужик не мужик, голова чем-то замотана…

— Верка! У тебя чего с мордой-то?

— А чего?

— Она у тебя как помидор — красная и блестит. И глаза такие же. А губы — как у негра после засоса.

— Да ты че… А я и не вижу. Думаю, не изменилась, все такая же…

— Да-а, красотка. А я как?

— Тоже как помидор, только зеленый… квашеный.

— Слушай, а мне полегчало, — отдышалась немного Наташа.

— Конечно — на воздухе… Я вообще не понимаю, чего вы туда забились… А… Володя… он что — сразу жилет надел?

— Сразу, как залез.

— А ты чего ж?

— А я почему-то не боялась. Думала: ну не можем мы утонуть, не можем, и все. Не должны.

— Правильно думала. Ну, сейчас все позади. Здесь шторма как и не бывало… Иди досыпай.

— Ладно, пойду, вся замерзла здесь. Дубак! Как вы не околели?

Наташа оглянулась на город.

— Утро уже… А я обещала вчера вечером вернуться.

— Зачем? Мало ли что могло случиться!

— На праздник сегодня хотели пойти… Семьей.

Наташа нырнула назад в каюту.

Вера правила на устье реки. Яхта двигалась мимо городского пляжа, на котором начинало разыгрываться представление в честь Дня Военно-Морского флота — с Нептуном, водолазами, русалками и чертями. Вера спокойно миновала место этого игрушечного действия — с Нептуном ей сегодня ночью пришлось пообщаться накоротке… и чуть ли не отправиться к нему в гости. Здесь вовсю светило солнце и залив был относительно спокоен, а у нее перед глазами все вставали серые стальные горы волн и яхта, со свистом режущая воду бортом…

Вода в устье реки непривычно блестела, словно зеркало. Ваня, ободрив и похвалив своего матроса, доверил Вере вести яхту и дальше, направляя ее словами. Когда речка еще больше сузилась, он перенял у нее румпель. Вера неохотно отсела в сторону и посмотрела на Ваню, в его воспаленные глаза. Наверно, посмотрела с восхищением… А он по-свойски вдруг привлек ее за шею и крепко поцеловал потрескавшимися губами ее распухшие губы… Вера не отстранилась, не проронила ни слова. Она знала и так — это был поцелуй братства: они были одной крови. Это был поцелуй благодарности, а может, и восхищения, и здесь не нужны были слова.

…И все же яхта села на мель — было время отлива. В каюте проснулись и начали вылезать на воздух опухшие незадачливые "пассажиры":

— В чем дело? Где мы?

— Эх вы, такой шторм проспали, — посочувствовала им Вера. И не удержалась, похвасталась:

— А я за матроса была.

— Мы что, на мели? — перегнулась за борт Наташа.

— Придется в воду лезть… Я сейчас, — Ваня прыгнул за борт.

У Веры сердце зашлось: опять он! Мало ему еще досталось! Но яхта сошла с мели относительно легко, больше ничьей помощи не понадобилось. Ваня забрался на борт, тронулись дальше, петляя по корыткам. Вот и строение яхт-клуба на горизонте… Подошли к причалу, Володя выпрыгнул на мостки с швартовным концом, а Ваня снова оттолкнул яхту, чтобы поставить ее на якорь… Неведомо как, Володя упустил швартов.