– Нет... ничего н-н-нет! Т-т-тоже не ловит, - проговорил Уайтман, качая головой.
– Мы... мы проверяли.

Линда развернулась и осторожно вышла из кабинета. Где-то вдали коридора она слышала крик. Свет не горел. На полу, у разбитого окна, виднелись капли крови, кто-то раненный шел здесь совсем недавно. Она спустилась по лестнице вниз и подошла к выходу. Человека с винтовкой уже не было. Она слабо толкнула дверь и осторожно вышла на улицу. Куча людей: школьников, учителей, полицейских толпилась на газоне перед зданием. Некоторые были ранены, она видела кровь, слышала плач и стон. Под деревом лежал подросток с окровавленным лицом. Над ним, с аптечкой в руке, сидел полицейский и несколько учителей, один из который прижимал к своей голове окровавленный платок. Линда побрела по газону вперед, но кто-то схватил ее за руку сзади.

– Есть связь, у вас есть связь?!
– она повернулась и увидела военного, который кивал головой на ее руку.

– Связь?
– не сразу поняла она, и как-то удивленно посмотрела на руку, на которую кивнул военный и в которой она с силой сжимала мобильный телефон.

– Телефон работает?
– повторил тот, уже тыкая своей рукой в ее руку.

– Н-нет, - ответила она и, больше не слушая, медленно пошла дальше. Она знала, что двигаясь вперед по дороге, она придет к участку, что там встретит она брата, он все знает... он все ей объяснит, он поможет. Где-то завывали свою монотонную песню серены, вокруг бегали и что-то кричали люди, она видела, как впереди, метрах в двадцати, остановился армейский грузовик и из него выскочило несколько людей в военной форме и в противогазах. "Взрыв атомной бомбы" услышала она слова, сказанные кем-то впопыхах в этой панической суматохе, кем-то, кто быстро появился и так же быстро исчез. Нет, она остановилась и прислушалась. Это был голос, доносившийся из громкоговорителей, голос, просивший всех немедленно покинуть улицу и спуститься в бомбоубежище, которое находилось где-то на окраине города.

Ее тошнило. С каждой секундой приступ тошноты становился все сильнее. Она отошла с дороги и прислонилась к столбу. Кто-то сильно задел ее плечом, задел так, что она чуть не упала. Кай. Почему-то ей вспомнилось его лицо, его бесстрашный самоуверенные взгляд там, неделю назад, у нее дома. Как издевался он над всеми, как издевался над Кевином. Его рассуждения о жизни, о смерти, о ценности человеческого бытия, его рассказы по внеземные цивилизации... А теперь этот взрыв... ядерное оружие, доступ к которому он и те, кто был с ним заодно, все-таки получили... Как она могла верить ему, как мог он так обмануть ее! "Ведь я верила тебе, я защищала тебя, я...я... но ты... ты обманул меня". Ее вырвало прямо на собственные туфли. Голова закружилась сильнее, ломая ногти, вцепилась она со всей последней силы в бетонный столб. Во рту стало горько. "Горечь - первый признак сильного радиационного облучения", - вспоминала она что-то старое, что-то из уроков гражданской обороны. Тело медленно опустилось вниз. Это конец... организм ее быстро умирал. Она чувствовала это... она знала это.

Что-то сильное схватило ее и потянуло на себе. Она открыла глаза и увидела человека в противогазе. Он кричал ей что-то, но она не слышала. Он куда-то ей показывал, но она не понимала. Вдруг человек ударил ее ладонью по лицу.

– Линда, очнись! Очнись, надо уходить!
– донесся до нее голос брата откуда-то издалека.

– Джон... это ты, Джон?

– Я... я!
– он схватил ее своими сильными руками и положил себе на плечо. Она видела пустую улицу позади, видела как мелькали ботинки Джона по дороге. Он засунул ее в машину и попытался надеть ей противогаз, но ее снова вытошнило.

– Держись, Линда, держись... прошу!
– крикнул он ей громко, но Линда уже не слышала. Сознание окончательно покинуло ее ослабевшее тело.

VI.

В помещении, в котором Линда очнулась, не было ни окон, ни дверей. Запах сырости смешивался со спертым запахом дыхания множества людей. Кругом было темно и шумно от множества голосов. Где-то совсем рядом, надрываясь, плакал ребенок. Линда открыла глаза и медленно осмотрела темноту помещения вокруг.

– Линда... слава богу! Слава богу!
– послышался через секунду рядом голос Джона. Он прислонился губами к ее лбу, и она увидела очертания его лица над собой.
– Я уж думал...

– Я... жива?..
– проговорила Линда слабым голосом, будто еще не до конца веря своим глазам, не до конца веря в то, что все, что она видит сейчас перед собой, это часть действительного, реального мира.

– Да, ты сильно контужена, - проговорил Джон, гладя ее волосы.
– Но это пройдет... врач сказал, что это скоро пройдет.

– Я облучена, Джон, и меня надолго не хватит...

– Нет... нет!
– в темноте Линда разглядела его слабую улыбку.
– Радиационный фон здесь и на поверхности в норме, пока в норме!
– проговорил он.
– У нас есть дозиметр, радиационного заражения нет...

– Что произошло?
– Линда с трудом оттолкнулась от края кровати и села на край. Ужасно болела голова, но она чувствовала как ясность мысли возвращалась к ней, чувствовала силу, которая появлялась в ее конечностях.

– По нам был совершен ядерный удар... Это то, что мы думаем. Бомба взорвалась где-то недалеко отсюда, вероятно целью был именно наш город и военный гарнизон рядом, но что-то пошло не так и они, к счастью для нас, промахнулись...

– Они это кто? Нам кто-нибудь поможет? Что нам теперь делать?
– завалила Линда брата вопросами.

– Я не знаю... Мы не знаем! Мы ничего не знаем! Вся связь - мобильная связь, радио связь, спутниковая...
– ничего не работает. Мы пытаемся поймать хоть какой-то радио сигнал, хоть что-то... но все диапазоны молчат... ни радиопередач, ни трансляций систем оповещения... ничего...