Коленки девушки чуть задрожали, а лицо сделалось еще более неподвижным. Хотя для нее это все еще продолжало быть «фильмом ужасов», правдой чудовищной, но абстрактной.

— Но неужели, неужели такое знание… — Лиля не могла сформулировать. — Неужели такая свобода понимания позволяет убивать людей? — Теперь она поверила ему абсолютно и смертельно испугалась. — Неужели всепонимание не ведет к гуманности, к самопожертвованию, к любви?!

Д.Д. покачал головой, он с трудом удерживался от того, чтобы отключиться и откинуть голову назад на спинку кресла. Навсегда, может быть, от боли закрыть глаза.

— Всепонимание развязывает руки, — сказал Д.Д. — Когда ты видишь вселенную всю сразу, когда видишь как линии на собственной ладони, все ее взаимосвязи и следствия этих взаимосвязей, то, что мы называем человеческой моралью, оказывается лишь жалкой паутинкой — волоском, закрученным в спираль. Человеческая жизнь ничего не стоит…

— Это значит, можно убивать людей? Убивать — и не остается ничего? Ничего святого? Никакой цели, никаких сдерживающих центров?

— Ты не поняла, — сказал он. — Тут другая проблема.

— Какая проблема? — почти крикнула Лиля. — Какая может быть здесь проблема?!

— Выбор. — Д.Д. все-таки не закрыл глаза и не откинул голову на спинку кресла. — На пятый день перед человеком появляется выбор: либо ты становишься убийцей и осознанно несешь свой грех всю оставшуюся жизнь, либо делаешь убийцами других пятерых человек и счастливо забываешь обо всем этом кошмаре.

— А если самому умереть? Такое в голову не приходит?

— Я уже сказал, в момент просветления человек знает все, по крайней мире все, что касается его собственной жизни, вариантов его судьбы, он видит все будущие и прошлые завязки на десятки поколений назад и вперед… В этот момент человек обретает невероятные способности… Возможности гения!..

Д.Д. закашлялся, и Лиля перебила старика:

— А что же потом с этими «оставшимися способностями»? Потом, после убийства?

— Не знаю. Остается далеко не все. Остается совсем немого. Скажем так, остается только талант. Я, например, этот талант использовал как наводчик для крупных ограблений… Я сохранил возможность просчитать будущее…

— Значит, вы сами убивали?! Вы зарезали этих пятерых человек? — Лиля больше не повышала голоса, она смотрела на старика не мигая, блестящими, сухими, злыми глазами. — Вы их убили? Я не верю. Вы лжете. Ничего этого нет. Вы хотите меня свести с ума. Зачем вам это нужно? Это извращение, да?

— Семерых, — Д.Д. все-таки не выдержал ее взгляда. — Пятерых тогда и двоих позавчера, здесь. Не обижайся, девочка, у меня не было иного выхода.

Тихо-тихо звонил где-то у его ног разбитый телефонный аппарат.

— Я испугался нового распространения эпидемии. Убив этих двоих, я, может быть, спас миллионы других жизней. Сними трубку.

Он еще услышал, как звякнули серебряные дуги, после чего желтизна вспыхнула вокруг и на сей раз, бесформенная, закрутилась, лишая зрения, запахов, вкуса и осязания. Наваливалась с каждым ударом сердца и придавливала лицо огромным стеклом вселенская ледяная пустота.

Он пытался соединять кусочки своего сознания в привычный цельный орнамент. Потом ему это удалось. Д.Д. открыл глаза, увидел знакомую маленькую комнату, край занавески, угол потолка, услышал голос Лили, и опять сознание распалось развернутым желтым круговоротом. Он возвращался в комнату много раз, и каждое следующее возвращение было чуть длиннее предыдущего.

— Я вызову врача? — спросила Лиля.

Хватило сил даже отрицательно качнуть головой. Опять и опять кто-то не мог запустить мотор своей машины под окном, но звук часов в комнате, казалось, не прерывался. Д.Д. лежал на спине. По запаху крахмального белья он определил, что раздет и лежит в чистой постели.

— Сколько времени? — спросил он.

— Да уж сутки почти прошли. Ночь.

— Есть кто-то еще здесь?

— Никого, все ушли, мы с вами вдвоем.

Пахло хлоркой. Девушка сидела на табуретке в головах постели… Д.Д. попробовал приподняться и сразу увидел разложенные на белой салфеточке шприц и пару пустых ампул.

— Что ты мне колола? — спросил он.

Лиля пожала плечами.

— Может, не надо было? Кардиамин.

Д.Д. опустился обратно, погружаясь головой в подушку. Он лежал с открытыми глазами и молчал.

— Я не знаю, — Лиля поморщилась. — Вы без сознания лежите, все кровью залито… А потом пришел этот ваш, как его?..

— Чекан? — беззвучно сложились губы Д.Д.

— Принес билеты на поезд. — Она поднялась и сняла откуда-то с серванта бумажный желтый билет.

— Мама твоя больше не звонила? — шепотом спросил Д.Д.

— Нет, мама не звонила, мама приедет скоро.

Д.Д. не двигался, Лиля поднесла билет почти к самым глазам старика.

— Пятнадцать тридцать, завтра, — сказала она. — Вещи ваши сюда принесли! Я вас сама отвезу!