Минут пять я убеждал Франсуазу в своей абсолютной гетеросексуальности, попутно стирая влажными салфетками последствия буйного веселья моих сотоварищей. Потом перешёл к рассказу об 'удачном' и насыщенном сверх меры выпускном и даже рассказал о предупреждении моего далёкого родителя.

– А-а, - протянула моя напарница, - понимаю: ты к тому же ещё и алкоголик...

Я устало закатил глаза и решил, что продолжу обелять своё доброе имя попозже. К какому выводу пришла Франсуаза пока было не ясно, но когда мы решили вновь высунуться из-за склепа и посмотреть, где Анубис, её взгляд потеплел, а в голосе как минимум не чувствовалось враждебности.

– В нашем полку прибыло.

Я проследил за её взглядом. Оказывается к Анубису и Гору присоединилось несколько сущностей. Позади Гора колыхались три высоченные, метра под три, закутанные до бровей в серые плащи с капюшонами фигуры. Мне подумалось, что скорее всего это были те самые пресловутые Серые стражи. Каждый из них был вооружён копьём, которое вместо наконечника завершалось Анком, отчего, правда, оно не казалось менее устрашающим. В позах читалась выправка и угрожающая напряжённость. Рядом с Анубисом застыла красивая по восточным меркам женщина с пышной прической и огромным украшением в виде скорпиона на голове. В какой-то момент мне показалось, что это смертоносное украшение шевелится, и я вопросительно уставился на Франсуазу.

– Видела?

– Видела, - с интересом и даже какой-то жадностью разглядывала новую гостью.
– Серкет, богиня-покровительница живых и мёртвых. Больше, конечно, мёртвых. В контексте...

– Откуда ты знаешь?
– спросил я и, заметив, что она окинула меня высокомерным взглядом, добавил:

– Я вот, например, без понятия.

– Я на историческом учусь, - ответила Франсуаза и потянула меня за руку, - скорпион, кстати, настоящий.

Видимо импровизированное собрание закончилось, потому что уже через минуту в нашем поле зрения возник встревоженный Анубис.

– Всё не так просто, - начал он с места в карьер, - сюда дилетантам лучше пока не соваться. Пойдёмте, первый день попрактикуетесь в другом месте.

Мы вопросительно переглянулись, но лишних вопросов задавать не стали.

Анубис смерил меня взглядом мою чистую посвежевшую физиономию и разочарованно вздохнул:

– А-а... А мне нравилось. На Рамзеса второго был похож.

Вот оно как. Оказывается Анубис молчал не ради того, чтобы выставить меня в дурном свете. Его просто замучила ностальгия.

Мы поднялись вверх, пару раз повернули и очутились перед зданием крематория.

– Так, - обратился к нам Анубис, - вы уже, надеюсь, научились различать представителей физического и первого тонкого мира?

Мы дружно кивнули головами.

– Кого бы вы сейчас не увидели, если это не живой человек, конечно, смотрите прямо сквозь него. Будто бы вы его в упор не видите. Я очень не хочу афишировать ваше появление в данный момент. Понятно?

– Понятно, - ответил я.

– А почему бы нам просто не отключить энергетическое зрение?
– как мне показалось, с нотками ехидства, спросила Франсуаза.

– Хороший вопрос. Однако сейчас это не самый лучший вариант, - Анубис поморщился и щёлкнул зубами, будто ему в рот залетела муха.
– Здесь всё слишком переплетено и взаимосвязано. Это будет заметно, как если бы я бросил камень в воду. Причём не камушек в озеро, а кирпич в лужу. Круги на воде дойдут до всех, в том числе и до тех, кому о вашем присутствии знать не обязательно. Вы должны выглядеть, как обычные посетители. И что бы не произошло, следовать за мной.

Потом помолчал и добавил:

– Но я очень надеюсь, что это излишние предосторожности.

Мы молча пожали плечами: по всей видимости у них тут свои дрязги и разборки. Как правильно было замечено ранее, 'что вверху, то и внизу'. И наоборот.

Как только мы переступили порог крематория меня обуяло чувство нереальности происходящего. Я никогда не был внутри, но мне не нужно было объяснять, что сейчас мы с Франсуазой находимся не в построенном людьми хотя бы и для весьма специфических целей сооружении, а в самом натуральном архитектурном парадоксе. И дело было даже не в энергетическом зрении. Отнюдь, создавалось впечатление, что мы размазаны в пятимерном пространстве или растянуты в струну внутри коллайдера, одновременно оставаясь вне его. Судя по тому, что нас на пару секунд поглотил серый туман, мы миновали Серых стражей, причём прошли сквозь них, хотя я всеми силами пытался увернуться и избежать контакта. Я машинально обернулся и вздрогнул. На грани видимости колыхались три пепельные похожие на удаляющийся смерч дымки: перспектива теперь оказалась искажена, и наиболее близкие предметы казались затерянными в пространстве, тогда как входная дверь, которую мы уже оставили далеко позади, изгибалась и нависала над нами, как волна над удачливым сёрфером.

Мы скручивались в спирали и бисером скакали по ступеням Пенроуза. Гладкий чёрный мрамор скользил мимо нас, сочился временем и влагой. Самые крупные капли вопреки закону тяготения устремлялись вверх и сплетались в серебристое кружево под потолком. Пахло грибами и музейным лаком, а меня всё чаще и чаще швыряло из стороны в сторону, но наш проводник был неумолим и каким-то чудом исхитрялся следовать по прямой в этом царстве геометрии Лобачевского.

Наконец Анубис остановился перед массивной дубовой дверью и двумя руками нажал на края. По поверхности заструились плазменные разряды, и через пару секунд она исчезла.