Шрифт:
Лесничий обернулся и выглянул в дверь. На лице у него мелькнуло бешенство.
— Я весь день думал об этом, — сказал он. — И все более и более убеждаюсь, что вы ошиблись. Стрелял не таинственный незнакомец, как вы полагаете, а Уве.
— Но зачем ему было стрелять в окно господина Эррона?
— А он стрелял не в него. Он стрелял в нас, в частности, в меня. Не сомневаюсь, что он один из заговорщиков. Этот ваш Эррон не в своем уме и обожает быть в центре внимания… След от выстрела, найденный в его шкафу, может, и не имеет никакого отношения к событиям вчерашнего дня. Вы как хотите, а я намерен по-своему ответить этим бандитам. Если ничего не предпринять, жить в этих местах станет невозможно. Я сегодня потребовал от ленсмана, чтобы он немедленно начал расследование, арестовал Уве и еще двух-трех человек.
— Словом, бросили вызов?
— Да, бросил вызов.
— Но ведь вы опасались за свою безопасность?
Лесничий поджал губы:
— Больше не опасаюсь… Я сделал выбор.
В большом зале начались танцы, и гости парами устремились туда. Холл и выходящие в него гостиные опустели.
— Сегодня все такие веселые, — почти грустно сказал лесничий.
— Настроение меняется быстро, — усмехнулся Краг.
— Вчера вечером гости были напуганы. Сегодня — веселы и беспечны. Наверное, все объясняется дивным вечером. Но меня почему-то не оставляет тревога.
— Что вас тревожит?
— Какие-то предчувствия. В воздухе словно витает несчастье.
К ним подошел доктор Бенедиктссон. Бросив взгляд на лесничего, он спросил у Крага:
— Это было английское ружье?
Краг опешил, но тут же сообразил, о чем идет речь. — Да.
— Какой системы?
— Двухстволка-экспресс, калибр 575.
— Это точно?
— Пуля лежит у меня в кармане.
— И вы полагаете, что если бы вы нашли ружье, то нашли бы и стрелявшего из него человека?
— Несомненно.
— Я только что был в комнате господина Эррона. Это ружье стоит у него в комнате.
38
Асбьёрн Краг достал бумажник и показал доктору пулю, лежавшую в одном из отделений. От выстрела пуля немного сплющилась, но идентифицировать ее не составляло труда.
— Все правильно. — Доктор Бенедиктссон повертел пулю в руках. — Я знаю толк в этих делах и даю голову на отсечение, что эта пуля была выпущена из ружья, которое стоит сейчас в комнате господина Эррона.
Он снова повертел пулю.
— Это великолепное ружье. В Англии оно стоит пятьдесят фунтов. Немногие могут позволить себе такую роскошь. Во всяком случае, браконьерам оно не по карману.
Лесничий насмешливо улыбнулся.
— Я не исключаю, что этот таинственный Эррон сам выстрелил в свое зеркало, — сказал он. — Но тогда я не знаю, как объяснить загадочную ночную прогулку Уве?
— У господина Эррона раньше не было этого ружья, — заметил Краг.
— Вы полагаете, что ночной стрелок исключительно из любезности передал ружье своей жертве?
— Может быть, и так, — ответил Краг.
Лесничий громко засмеялся:
— Я предпочитаю упростить это дело! — воскликнул он. — Мне не верится, что оно такое сложное. И я по-прежнему считаю, что Уве и браконьеры действуют сообща. Взгляните туда…
Лесничий показал на двор. Там Уве Кузнец разговаривал уже с другим человеком, который только что подошел к калитке.
— Вот еще одна темная личность из нашей деревни, — сказал лесничий. — Хотел бы я знать, о чем они сейчас говорят. Уверен, что местные жители уже пронюхали о моем обращении к властям. Может, он пришел сюда из деревни, чтобы предупредить Уве? Эти люди горой стоят друг за друга. Пожалуй, я останусь и послежу за ними. А это английское ружье, по правде говоря, меня мало интересует.
Лесничий сел в одно из глубоких кресел, стоявших у окна, и стал наблюдать за тем, что делалось на дворе. Краг и доктор Бенедиктссон поднялись по широким ступеням, которые вели в зал. Танцы были в разгаре. Кружащиеся пары заполнили даже соседние гостиные. Было еще довольно светло, лампы были зажжены лишь в темных углах да над пюпитрами музыкантов. Гости танцевали в призрачном свете белой летней ночи. В этом зеленоватом свечении летние платья дам приобретали таинственный оттенок. На перилах террас и на полосатых маркизах еще были видны отсветы заходящего солнца. Кругом было тихо, лес и неподвижное море подступали к открытым дверям и окнам отеля. Вдали виднелся красивый изгиб берега. Даже танцы как-то притихли, мягко и игриво шуршали подошвы, и скрипки не ликовали, а лишь нежно мурлыкали вполголоса…
Друзья остановились в коридоре. Доктор Бенедиктссон был очарован прекрасным зрелищем. На Крага оно, напротив, не произвело ни малейшего впечатления. Он внимательно оглядывал открытые гостиные. Словно высматривал там кого-то. Вдруг он похлопал друга по плечу. Доктор Бенедиктссон даже вздрогнул от неожиданности.
— Я только сейчас заметил, что вы в смокинге, дорогой Бенедиктссон, — сказал Краг. — Вот уж не думал, что вы любите танцевать. Думал, что ваши фантазии ограничиваются шезлонгом в саду. Очень хорошо, если вы будете здесь с дамами.