Холмин выдохнул. Слов с каждым новым звонком оставалось всё меньше. Он даже не мог с уверенностью сказать, повторился ли хотя бы однажды. Вполне возможно то, что он сказал только что, уже было сказано месяц тому назад, а может и того раньше.

Однако Галина всякий раз выслушивала мужа молча. Потом давилась слезами – совсем как давится сейчас – и повторяла одно и то же. Свои повторения её ничуть не смущали. Скорее всего, она их даже не замечала... как и не воспринимала успокаивающих слов мужа.

– Серёжа, если бы в тот вечер я не отпустила Олега на улицу, ничего бы не случилось. Понимаешь? Он бы не сел на этот проклятый мотоцикл, не поехал бы кататься по шоссе и...

Холмин отшвырнул ноутбук. Тот перевернулся на крышку, обиженно загудел кулерами, как сбитый шмель.

– Галя, ведь ты же изведёшь себя такими мыслями!

Жена лишь всхлипывала.

Холмин напряг скулы. Взмахом руки поставил ноутбук на место. Залпом выпил холодный кофе.

– Никто – повторюсь – никто ни в чём не виноват! Это судьба, рок, происки небесных сил – да что угодно, чего мы даже представить себе не можем! – но только не ты. Таков этот мир, и не нам устанавливать тут свои правила!

– Но ведь останься Олег дома, с ним бы ничего не случилось, – осторожно заметила жена. – Разве я не права?

Холмин молчал. Он, хоть убей, не знал ответа на этот вопрос. Или всё же знал?.. Конечно знал. Но вот только стоит ли рассказывать об этом Галине? Нет, не стоит. Она далека от поиска истины, её занимают земные вопросы, не выходящие за рамки стандартного мышления индивидов, её первоочередная цель – забота о сыне. А как иначе? Ведь Галина – мать, ребёнок которой находится при смерти.

Если всё ещё находится.

Холмин почувствовал, как шевелятся на затылке волосы.

– Мы не знаем, как бы всё обстояло, останься Олег дома. Но с той же долей вероятности, с какой ты веришь в благополучный исход всех вариантов событий – даже при таком раскладе, – могло было случиться всё что угодно, – Холмин не стал вдаваться в подробности, понимая, что и без того ходит по грани.

Галина вздохнула.

– Помнишь, за день до аварии Олег рассёк бровь, помогая тебе чинить дверцу шкафа?

Холмин машинально кивнул и даже увидел, как Галина на том конце сотовой линии сантиментально улыбнулась в ответ.

– Вы что-то там уронили, если мне не изменяет память...

– Дверцу и уронили.

– Да, и она зацепила, падая, Олега...

Жена вновь умолкла.

– И что? – напряжённо спросил Холмин, готовясь к самому худшему. – Почему ты вспомнила именно этот эпизод?

– Хм... Болячка, Серёжа. Она зажила, пока Олег лежит здесь. Ты понимаешь?.. Все болячки зажили, а наш мальчик умирает.

Холмин почувствовал в груди некое постороннее присутствие. Какая-то жуткая тварь пробралась внутрь его тела и принялась чинить боль. Эфемерные клыки инородного гада впились в ментальную сущность, принялись с остервенением рвать ту на части, силясь оголить и без того надорванные чувства. Ныла и сама плоть. А хищник всё не унимался, стараясь проникнуть ещё глубже. Туда, откуда его будет уже не выковырнуть так просто. Это было отчаяние. Понимание того, что жена всё же права.

Холмин собрался с мыслями. Тихо проговорил, вытирая вспотевшую ладонь о джинсы:

– Наш сын вовсе не умирает. Он в больнице, под наблюдением врачей. О нём есть кому позаботиться. Поверь мне. А вот тебе и впрямь нужна передышка. Я приеду. Завтра.

– А как же твой рассказ? – Галина неумело попыталась сменить тему. – Тебе необходимо работать. К тому же переезд... Вы уже упаковали вещи?

Холмин хрустнул шеей.

– С рассказом разберусь. А переезд... Да, все вещи собраны. Димка только свои комиксы никак упаковать не может.

– Почему?

– По вечерам обязательно хочется прочесть что-нибудь с самого дна коробки.

Галина нервно рассмеялась.

– Вот видишь... Ты нужен ему там. А я нужна здесь Олегу.

– Галя...

– Ты знаешь мой ответ. Всё останется так, как есть. Я здесь, а ты там. Поцелуй Димку на ночь от меня. И будьте хорошими мальчиками.

– А ты Олега от меня. Конечно будем. Не сомневайся. Но всё равно, я думаю...

– Не думай. Ты ведь сам сказал, что всё уже решено наперёд, – жена помолчала. – Будем жить.

– Будем, – кивнул Холмин, безуспешно пытаясь справиться с передавшимся от Галины отчаянием.