Шрифт:
– Заведёшь сейчас, – заметил Юрка.
– Да тут близко совсем!
За спинами ребят хрустнуло.
– Я к маме хочу, – ныла Иринка.
– А вы-то тут откуда? – прошипел Ярик.
– Чтобы было, – вторила в тон Светка.
Меж стволов, чуть в стороне, мелькнуло что-то белое. Потом ещё раз и значительно ближе. Ребята синхронно замерли, смотря во все глаза.
– Тише, – прошептал Юрка. – Не вспугните.
– Сбрендил? – Ярик что есть мочи старался удержать себя на месте.
– Вы это видели? – спросила Светка.
Юрка шагнул вперёд и буквально нос к носу столкнулся с призраком. Мальчик отшатнулся от аномалии, которая тут же исчезла во тьме. Остался только расплывчатый зрительный образ... Образ, способный свести с ума.
– Папа?.. – прохрипел Юрка в раз севшим голосом, не понимая, с чем именно столкнулся.
В голове лопнул стеклянный шар, обдав нервные окончания осколками. Мальчик вскинул руки к лицу. Друзья мгновенно обступили, позабыв о призраке.
– Юр, ты чего? – испугалась Светка. – У тебя кровь носом идёт.
– Так, хватит. Ну его, этот цветок, – отмахнулся Вадик. – Надо выбираться, а то и впрямь ни зги не видно! И это ещё... не пойми что. Юрка, ты сам-то идти сможешь?
Мальчик кивнул.
Когда растянувшаяся процессия приближалась к границе болота, в ночи прозвучал отчаянный крик:
– Папа!..
Дети, в страхе, кинулись прочь. За их спинами вспыхнули и заметались огни.
В лесу что-то происходило.
ГЛАВА 2. РАЗГОВОРЫ ОБ ИСТИНЕ
Холмин склонился над столом. Прислушался к бездушному передатчику, что взывал к абоненту с другой стороны сотовой линии продолжительными гудками. Кофе в бокале на письменном столе давно остыл – Холмин к нему даже не притронулся. Голова болела и без того. Мысли разбегались, сюжетные линии не выстраивались, работа стопорилась, – а как всё это преодолеть Холмин не знал. Сознание было перегружено ворохом реальных проблем. Скорее даже скопищем, а оттого набранный на экране ноутбука текст совсем не занимал. Шрифт расплывался, буквы плясали, подсветка монитора еле заметно мерцала, а начало рассказа и вовсе выглядело наиглупейшим – просто ароматный пирог для критиков, не иначе.
Холмин вздохнул. От бездействия нажал «Ctrl+A», выделив текст. Занёс правую руку над клавишей «Backspace». В сознании невольно нарисовалась картина: писатель в годах с остервенением выдёргивает из старенького «Ундервуда» листок только что отпечатанной бумаги, нервно пробегает глазами свеженький текст, после чего рвёт всё в клочья, включая внушительную стопку бумаги рядом с машинкой на столе.
«Вот-те на. Тут никакая резервная копия не выручит».
Холмин вздрогнул. Отдернул пальцы от клавиатуры.
«Хотя какая уж разница...»
Гудки оборвались. На другом конце линии взяли трубку.
– Алло.
– Галь... Привет.
– Привет, Серёжа. Прости, что долго не отвечала. Выходила из палаты, – голос жены был приглушённым и печальным.
Холмин машинально сдвинул очки на лоб, принялся мять переносицу, силясь сосредоточиться. Мигрень тут же отстала. Затаилась где-то поблизости.
– Галь, всё в норме. Ты не волнуйся только. Подумаешь, с минуту подождал, от этого ведь ещё никто не умирал... – Холмин осёкся.
Жена какое-то время молчала, однако он слышал её неровное дыхание сквозь хрипы помех.
– Галя?..
– Да-да, Серёжа, я тут. Извини. Просто это ожидание... Мне кажется, я схожу с ума.
Холмин промокнул пальцами уголки губ – спонтанный жест, который пугал всякий раз, как сознание начинало заново воспринимать реальность. Он повторял его вновь и вновь, когда жена падала духом. Хотя Галина была неимоверно сильной – она ни разу не закатила истерику, даже голос не повысила. Лишь плакала.
И откуда только силы брались...
– Галь. Нам нужно поменяться, – осторожно начал Холмин. – Ты устала. Тебе необходимо побыть вдали от больницы.
– Нет-нет! Мне нужно оставаться тут! Всё в норме, правда.
– Галь, выслушай меня, – Холмин стал наугад нажимать клавиши на ноутбуке – это его успокаивало, точнее приводило чувства в норму, позволяло мыслить. Так сказать, профессиональное, писательское. – Я понимаю, что ты испытываешь сейчас в душе. И я знаю, кого винишь в случившемся... Прошу, только не перебивай меня! Но ты ни в чём не виновата. Ты должна уяснить именно это, перво-наперво! А уж затем смириться с тем, что случилось. Пойми, все мы пешки в придуманной кем-то игре, и изводить себя душевными переживаниями, когда всё уже случилось, – это последнее, чем стоит заниматься. Мы должны быть сильными – только так получится пережить случившийся кошмар и не допустить его повторения в будущем.