Словом, соблазн великий. И на осуществление плана, кодовое название которого было — «Город у моря», из Краснодара и Майкопа двинулось двенадцать пехотных и специально обученных горнострелковых дивизий, отдельные танковые батальоны. Вслед за ними стягивались к побережью румынская кавалерия и словацкие мотострелки.

Путь им преградили 4-й гвардейский кавалерийский корпус, 18 и 12-я армии, соединения донских и кубанских казаков. В камышовых балках и в топких речных плавнях, в степных просторах храбро дрались казачьи полки. Кубанцы и дончаки твердо помнили старую истину, унаследованную от дедов и отцов: кто от страха поглядывает назад — тот не вояка… Как правило, казаки строили свои атаки в расчете на стремительность, неожиданность. И надо сказать, что успех сопутствовал красным конникам.

Однажды казак Максим Гребнев, грудь которого украшали четыре Георгиевских креста, привел из разведки «ценного языка». В полевой сумке немецкого офицера лежал приказ о наступлении на Туапсе. В бой должны были вступить две бригады горных егерей, отдельный альпийский полк. Их прикрывали 12 артиллерийских и 15 минометных батарей. Казаки — народ смекалистый, вот и пошли они на хитрость. 17-й конный корпус пропустил часть гитлеровцев вперед, а затем устроил егерям и «эдельвейсам» ловушку. В ковыльной степи и в полынных балках остались лежать тысячи изрубленных гитлеровских солдат.

Берлинская пропаганда долгое время твердила, что Германия надеется на Кубань и Дон. Фашисты рассчитывали, что «казачья вольница» хлебом-солью встретит солдат Третьей империи. Но встретили их казаки старинными дедовскими шашками, свинцовым огнем.

В своей программной речи в Берлинском Дворце спорта Гитлер заявил, что для достижения своих целей он рассчитывает на несколько миллионов юношей — «гитлерюгенд», которые будут принесены в жертву военной машине. Мечты о господстве остались на страницах «Майн кампф», а вот жертвоприношение состоялось.

В Причерноморских степях гибли отборные гитлеровские полки.

На кавалерийские эскадроны неслись колонны бронированных «ягуаров», тысячи тонн фугасных и зажигательных бомб сбрасывали «юнкерсы». С равнин бои перемещались на склоны гор, здесь действия конников сковывались. Восточный фланг Закавказского фронта — Моздокские и Ставропольские степи — был более подходящим для казаков. В эти районы мы и перебросили казачьи полки. Они ходили в смелые рейды по немецким тылам, громили секретный корпус «Ф» под командованием генерала Фельми, который через Закавказье должен был идти в Египет.

В Причерноморье казаков сменили стрелковые части 47 и 18-й армий. Здесь же действовали 12 и 56-я армии. 18-й армией, действовавшей на туапсинском направлении, сначала командовал Ф. В. Камков, а затем ее принял А. А. Гречко, теперь министр обороны СССР, Маршал Советского Союза.

Андрея Антоновича Гречко я знал давно, еще с довоенной поры. Отрадно было видеть, как в годы Великой Отечественной войны он быстро выдвинулся в ряды талантливых военачальников Советской Армии.

А. А. Гречко имел большой опыт штабной и командной работы. Находясь в рядах Советской Армии с 1919 года, он в 1938 году окончил Военную академию имени М. В. Фрунзе и в 1941 году — Академию Генерального штаба. В начале Великой Отечественной войны Гречко командовал дивизией, а затем корпусом и армией. Отличная теоретическая подготовка, высокие организаторские способности, блестящее знание штабной службы позволяли ему успешно справляться с поставленными задачами.

Командующий Черноморской группой войск И. Е. Петров не ошибся, доверив А. А. Гречко ответственное направление. Командующий 18-й армией полностью оправдал возлагаемые на него надежды, искусно руководил своими соединениями.

… Значение Туапсе особенно возросло в связи с событиями на левом фланге, у Новороссийска. В начале сентября 1942 года крупная группировка гитлеровцев начала наступление на этот город. Завязались жестокие бои. Две пехотные дивизии противника, поддерживаемые авиацией и танками, заняли Новороссийск. В очередной сводке немецкого командования на Кавказе сообщалось, что «ворота кавказского побережья — в их руках».

Но, хотя фашисты и заняли Новороссийск, фактическими хозяевами мужественного города у моря были наши войска. Артиллеристы мощным огнем контролировали все дороги, ведущие в город, держали под прицелом порт и бухту.

Немецко-фашистское командование, наступая на юге, в предгорьях Кавказа, придавало району Туапсе и Новороссийска особо важное значение. Сюда было направлено около 30 дивизий.

Сейчас у военных историков еще нет твердого мнения о том, правильно ли в оперативно-тактическом отношении поступили командующий группой армий «А» Клейст и начальник штаба генерал фон Грейфенберг, отдавая явное предпочтение туапсинскому направлению перед моздокско-грозненским?

Почему же все-таки противник предпочел Туапсе Грозному? Думается, прежде всего из-за твердой приверженности гитлеровских генералов теории Шлиффена, той модернизированной пруссаками «теории Канн», которая легла в основу военной стратегии и тактики генштаба Третьего рейха.

Дело в том, что наша Черноморская группа, противостоявшая правому крылу Клейста, включала три армии — примерно такое же количество войск, как и у противника. Выходом на Туапсе немцы намеревались рассечь Черноморскую группу пополам, окружить и уничтожить две наши армии — 56 и 47-ю. Вот это стремление повторить «Канны» и продиктовало командующему группой армий «А» его туапсинский план.