— Но маги живут в разы дольше обычных людей!

Она задумчиво кивнула.

— Верно. Они могут пополнять свой жизненный резерв за счет магического. Ты должен был слышать про такие истории: маг израсходовал на колдовство весь свой магический резерв, залез в жизненный и чуть не умер. Так бывает в критических ситуациях, но в обычной жизни энергия течет в обратном направлении. Поэтому маги и живут долго, и чем сильнее маг, тем дольше его жизнь. Но даже самые сильные маги не вечны.

Последнюю фразу Лина произнесла столь многозначительно, что Дамиан в тревоге спросил:

— Это ты к чему сейчас?

— Объясняю про Кавериско. Ты его видел? Нет? Он уже стар даже для мага, особенно если учесть, что силы у него не так много. Он давно должен был умереть, а вместо этого живет и неплохо выглядит.

Дамиан смотрел на Лину с ужасом.

— Он пил твою жизненную силу? Но, по — моему, это невозможно!

Лина пожала плечами.

— Почему невозможно? Ты слышал про магию крови? Она повсеместно запрещена, но тем не менее чуть не каждый год появляются те, кто пытается ее практиковать. Убивают простых людей и выпивают их жизненный резерв. Для этого есть специальные ритуалы. Слабые маги таким образом ищут возможность продлить себе активную жизнь. Их ловят и уничтожают, но и пример не останавливает новых желающих.

У Дамиана в голове все перемешалось и не желало складываться в картинку.

— Ты хочешь сказать… Но Кавериско…

— Ты прав. Он не пошел по этому пути, слишком хитрый и осторожный. Он решил забирать жизненный резерв у мага, ведь у нас в молодости он легко восстанавливается и можно брать еще и еще. За время, пока я была его ученицей и ни о чем не подозревала, он создал артефакт, чтобы качать энергию жизни из живого, неповрежденного тела. Моего тела. Я потом разобралась, что и как он делал: амулет был настроен только на меня и должен был работать при…, — девушка внезапно замялась и покраснела, затем взяла себя в руки и закончила фразу уверенным, твердым голосом, — При сексуальном контакте. Для того он и женился.

Дамиан попытался представить себе нечто подобное и ему чуть не стало дурно. Вот почему эта женщина так жестко держит дистанцию с мужчинами. При таком опыте удивляться не приходится.

— Ты поэтому сбежала…

Лина услышала в голосе Дамиана понимание и ее как прорвало.

— Да, поэтому. Молоденькой девочке, только вступившей в брачный возраст, в принципе неприятно лечь в постель со стариком. Но это бы я перенесла. А вот то, что он забирал мою жизнь… Такого ни простить, ни оправдать нельзя. Это был такой ужас… Как будто из тебя высасывают все соки. Как будто все, что в тебе есть: кости, мышцы, нервы, органы — все стало жидким и вытекает из тебя, как из прохудившегося сосуда. После каждого раза я две декады лежала пластом. Уже много времени прошло, но как вспомню…

Она передернулась и побледнела. Дамиан хотел прижать ее к себе и успокоить, но не решился. Вместо этого спросил:

— Но почему он к тебе привязался? Мог бы сделать другой артефакт, настроенный на другую…

Лина расправила спину и заговорила с горечью:

— Вряд ли. Не так-то это просто. Он на мой потратил три года, находясь все время от меня в двух шагах. Там столько ограничивающих условий… Где ему взять другую магичку — девочку для такого дела, да еще такую, которую отдали бы ему в полную и безраздельную собственность, пусть на время? Это мой отец был идиотом, а другие родители девочек с даром такого старого козла близко бы не подпустили. Он вытянул из меня много силы и подсократил этим мой век, но больше я ему не дамся.

Она поднялась на ноги и прижала к груди крепко сжатый кулачок. Произнесла, глядя прямо перед собой:

— Если Герард меня все-таки поймает, то это будет последнее, что он сделает в этой жизни. Пусть я умру, но и он жить не будет.

Лину трясло. Казалось, еще минута, и она сорвется в истерику. Она выговорилась, но все равно не смогла успокоиться, слишком сильна была боль и слишком велика угроза. Советнику было ясно, что она не тот человек, чтобы орать, рыдать и биться. Но выплакаться ей надо. Дамиан поднялся, приблизился к магичке и обнял ее, прижал к себе, стал гладить по волосам и спине, приговаривая:

— Поплачь, поплачь, девочка, тебе станет легче. И не бойся — я не дам тебя в обиду. Мы не дадим. Эта сволочь сдохнет раньше, чем дотронется до тебя хоть пальцем.

Его слова как будто открыли невидимую заслонку: из глаз девушки потекли слёзы. Она прижалась к груди мужчины и поливала его рубашку, пытаясь спрятать свое лицо. Лине одновременно было стыдно, что она как дура разревелась при постороннем, и приятно, что советник так воспринял ее слова.

Она не обольщалась: когда дойдет дело до схватки, у мага перед обычным человеком всегда будет огромное преимущество, даже у такого, как Кавериско. Его можно задавить количеством, но для этого нужна сотня, хорошо, минимум полсотни людей. Один Дамиан ничего не сможет противопоставить магии, да и весь отряд в полном составе тоже.

Надежда только на Тину и на Стефана. На Тину больше. Она, конечно, по специальности целительница, существо в основном доброе, но если ведьму разозлить, то даже страшно себе представить, что она может наворотить. Тут главное самим в живых остаться.

А Дамиан… Что он может против магии?

Но несмотря на то, что Лина видела ситуацию в истинном свете, желание Дамиана защитить, помочь тронуло ее до глубины души. Она все это время видела в нем ум, организационные способности и прочие добродетели идеального руководителя, а сейчас вдруг он открылся ей совсем с другой стороны. Тот, кого она считала суровым, расчетливым и по большому счету бездушным, был совершенно нормальным человеком, не чуждым благородных порывов и светлых чувств. Не нужно было быть магом — менталистом, чтобы понимать: Дамиан вполне искренне ей сочувствует.