Борюсик с Ариэлем во все! глаза смотрели на рыцаря, который бил себя кулаком по могучей груди, вперив гневный взор на картину.

— ...моих нехороших товарищей не тронь! Они хорошие! Только дикие немного! Я своих друзей никому в обиду не дам!

— Я понял: эта картина в определенной зоне мороки наводит,— сообразил дракон.

— Странные, знаешь ли, мороки,— возразил оборотень.— После них копья, кресла остаются.

— Неважно! Сейчас главное — Жака спасти. Надо убрать его с этой точки.

— Может, мешком? — Борюсик взвесил в руке мешок, на дне которого осталась только ночная сорочка и подвенечное платье Вилены.— Нет, слишком легкий.

— Давай иначе. Закрываем глаза и с ра1збегу!

— Давай!

Друзья закрыли глаза, резко набрали обороты, с ходу выбили рыцаря из опасной зоны, и все дружно вляпались в холст. От удара их тел загудела металлическая дверь.

— Где-то тут ручка была,— простонал дракон, слепо шаря по холсту картины.

— Ой, ребята, вы живые! — обрадовался пришедший в себя рыцарь.— Вас не казнили!

— Закрой глаза! — завопил Борюсик.— Не то опять в иную явь засосет!

Пытаясь нашарить ручку двери, он споткнулся о дракона, который занимался тем же самым, и обязательно грохнулся бы, если б рыцарь не поймал его у самого пола. Из-за пазухи оборотня вылетела книжка. Ее Жак тоже поймал налету и засунул себе за пояс, чтоб не мешалась.

— А ну, посторонились,— распорядился он, осторожно отодвигая Ариэля и Борюсика в сторону.

Взявшись за ручку, рыцарь потянул ее на себя. Дверь подалась легко. Она оказалась даже не заперта. Взяв за руки друзей, он осторожно вывел их в коридор и аккуратно закрыл за собой дверь.

— Все. Можете глазки открывать,—распорядился он.

— А рддом никаких картин нет? — на всякий случай потребовал уточнения дракон.

Жак огляделся. Они оказались в небольшом коридоре около лестницы, ведущей из подземелий вверх. Коридор, как и подземелье, освещался факелами, развешенными вдоль стен.

— Нет. Никаких картин нет.

Ариэль с Борюсиком рискнули открыть глаза.

— Фу-у-у... — дружно выдохнули они и обессиленно опустились на корточки около стены.

Жак, убедившись, что с ними все в порядке, поспешил к факелу, где было посветлее, выдернул из-за пояса книжку и уставился на обложку: «КАССАНДРА. Путешествие в забытое прошлое».

— Интересно. — Рыцарь раскрыл книгу...

— Да-а-а... — пробурчал оборотень, потирая расшибленный о дверь лоб,— никогда не думал, что придется человеку говорить спасибо.

— А ты еще и не сказал,— хмыкнул дракон, вытирая холодный пот со лба.

— Не требуй от меня слишком много так сразу,— огрызнулся оборотень.— Это какая ж зараза такую страсть намалевала?

— А я почем знаю? — пожал плечами дракон.— А здорово тебя приголубило. Дай-ка посмотрю, что у тебя со лбом.

— Это об дверь. Заживет,— отмахнулся оборотень.— Надо только отдышаться. Ты не представляешь, сколько сил из меня эта картина высосала.

— А куда тебя занесло?

— Ты не поверишь — в прошлое. В прошлое моего народа. Последний бой у сфинкса. Во времена, когда вокруг него цвели сады. Это сейчас там сплошь пустыня. Неудивительно: там, где прошел Анурис со своей ратью, жизни приходит конец. Я бы там и остался, если б не Жак. А тебя куда засосало?

— Знаешь, не хочу рассказывать, но тоже было несладко. Если б не Жак... Кстати, что-то он подозрительно затих.

Оборотень с драконом покосились на своего спасителя. Рыцарь стоял около стены, поближе к факелу, чтоб светлее было, и увлеченно читал какую-то книгу, не обращая внимания на друзей.

— Ты только посмотри на него,— умилился дракон,— спас нам обоим жизнь и, вместо того чтоб пыжиться, раздуваясь от гордости, читает какой-то научный трактат. Вот теперь повернется у тебя язык сказать, что люди — презренная раса?

— Отдельные ее представители...

— Отдельных неуважаемых представителей и в других расах навалом. Скажешь, не так?

— Так,— вынужден был согласиться Борюсик и прикрыл глаза.— Однако хотел бы я знать, какая сволочь на дверях тюрьмы такие ужасы рисует. Убил бы! Могли ведь и не выбраться.

— А что, здорово придумано. Психологический барьер. Охранники наверняка посвящены и проходят эту зону с закрытыми глазами, а узники завязнут. И придется им ждать, пока стража не придет и дверь не откроет.