— Увы, — я развел руками, — боюсь что это касается всех. И в первую очередь вас, доктор. Вы как ни кто должны быть заинтересованы в здоровье ваших земляков. Вы за них отвечаете. И в ваших интересах, чтобы они были живы-здоровы.

— Я не понимаю, каким образом это связано с обязательной сдачей анализов. Это личное дело каждого…

— Было личным делом каждого! — торжественно произнес я. И в комнате стало удивительно тихо. Словно все, в том числе и стены дома, замерли в ожидании сенсационной новости. И она была сказана. — Дело в том, что профессор Заманский закончил свои опыты. И весьма благополучно. Лекарство от рака найдено! И жемчужанам теперь нечего опасаться за свою жизнь.

И Ступаков, и Сенечка, и Ки-Ки замерли на месте. Их словно парализовало. Они во все глаза смотрели на меня. Еще не понимая до конца значение того, что я сказал. Наконец первым опомнился Ступаков. Поскольку новость касалась непосредственно медицины.

— Вы сказали… — пробормотал он. И выпалил на одном дыхании. — Я не ослышался? Но… Но этого не может быть!

— Почему же, доктор? — с любопытством на него посмотрел я. — Почему вы уверены, что этого не может быть?

Ступаков попытался взять себя в руки. И уже более спокойно ответил.

— Ну, хотя бы потому, что Заманский пропал.

— Во-первых, он же не умер. Во-вторых, он не пропал. Заманский живет и здравствует. Более того, все это время он работал не покладая рук. И наконец пришел к прекрасным результатам. Эти результаты ошеломляющие. Они действительно потрясут мир и перевернут всю науку. К тому же, совсем скоро он предстанет перед вами. Как только Гога отменит санкцию на его арест и публично признает его невиновность.

Сенечка неожиданно подскочил ко мне и затряс мою руку. А потом обнял. Похоже, до него только теперь дошло значение этой новости.

— Ник! О, Боже! Фу, ты! Как здорово! Ну все, к черту теперь страхи! Нужно работать! Я сегодня же напишу огромную статью. Пока еще эта ошеломляющая новость не долетела до столичных журналистов! Жемчужный прославиться не только тем, что здесь было изобретено лекарство. Но и тем, что жемчужане узнали об этом первыми!

— Конечно, я тоже безмерно рад этой новости, — доктор старался изобразить на лице некое подобие радости. Но казалось, он этому не так уж и рад. — И все же почему вы требуете результатов анализов в первую очередь у определенных лиц?

— А потому что на данный момент у них, больше чем у кого-либо, велик фактор риска этого заболевания. Возможно, каждый из них что-то знает про смерть адвоката. И каждый из них в таком случае подвергается опасности. Потому что преступник попытается избавиться от них так называемым естественным путем.

Поскольку Ступаков еще ничего не понимал, я вкратце рассказал ему о документах, присланных этим утром. И изученных Заманским. В которых прямо указана возможность стимулирования болезни с помощью специального препарата, чей рецепт находится в руках убийцы.

— Поэтому, доктор, я возлагаю на вас самые большие надежды. Вы должны убедить людей в необходимости обследования. И не забудьте при этом их успокоить тем, что эта болезнь уже не представляет опасности. Главное — не доводить ее до финальной точки.

Напоследок я попросил Ступакова назвать больных раком среди подозреваемых. Он вздохнул и по привычке протер платком стекла очков, хотя они были безукоризненно чистые.

— Ну, коль дело приняло такой оборот… То безусловно скрывать это заболевание не имеет смысла. И тем не менее, мне хотелось бы поговорить вначале с профессором Заманским.

— Доктор, я вас убедительно прошу ответить. Возможно, жизнь этих людей висит на волоске. Вы же не хотите еще одной трагедии?

Он поднял на меня тяжелый взгляд. И твердо ответил.

— Да, не хочу. Я безусловно рад этому открытию. И тем не менее, я не могу побороть чувство досады… Если бы чуть раньше. Лариса могла бы жить…

Вот причина, почему он не слишком обрадовался столь изумительной новости! Ему больно было осознавать, что всего лишь сутки отделяли любимую женщину от спасения. Он по-прежнему винил себя, что рассказал Ларисе Андреевне правду. Но он ошибался.

— Вы ошибаетесь, доктор, — подытожил я его мысли. — Очень ошибаетесь. И зря себя вините. Запомните хорошенько, Лариса Андреевна умерла не от рака. И Лариса Андреевна не покончила с собой, узнав дурную весть. Ее убили. И поэтому вы не должны допустить…

Он сглотнул слезы. И кивнул.

— Хорошо… Сегодня я получил результаты. И меня они крайне обеспокоили. Более того — они очень плохи. И если не будет срочно оказана помощь. Я право не знаю, сколько недель или даже дней он еще продержится…