Кайли пальцем собрала остатки шоколада в миске, задумавшись над словами Деллы.

Она права, — прошептал голос в ее голове.

Тот же голос что и раньше. Тот, который всплывал в ее голове в самые странные моменты.

— Кто ты, черт возьми? — проворчала Кайли.

Делла качнулась назад на своем стуле.

— Так, теперь я снова думаю об опухоли в твоем мозгу.

— Не ты.

— Ох, дерьмо, — глаза Деллы чуть не вылезли из орбит. — У нас тут призрак что ли?

— Нет, не призрак, — проворчала Кайли, — просто голос.

Делла наклонила голову в сторону.

— Я ничего не слышала.

— Здесь, — Кайли указала на свою голову.

— Ты слышала что-нибудь о шизофрении? — спросила Делла саркастичным тоном, что означало, что она просто дразнится, но Кайли не казалось что это так уж смешно.

— Я не сумасшедшая, — сказала Кайли.

Делла усмехнулась.

— Даже если бы и была, все равно бы мне нравилась. Хотя бы за то, что помогла мне узнать, как прекрасен вкус крови с шоколадом, — сказала она, осушив свой стакан.

Кайли смотрела в свою пустую миску, пока ее мозг обдумывал, как она могла бы выйти из «шкафа». Она поставила перед собой цель, спасти подростков хамелеонов от жизни затворников, но, возможно, прежде чем сделать это, стоило убедиться, что им ничто не угрожает в окружающем мире. Может быть, Делла и этот «раздражающий голос» были правы. Если бы она могла заставить весь остальной сверхъестественный мир воспринимать себя такой какая она есть, то и остальные смогли бы последовать за ней и открыться для нее.

По типу того, что сделала Роза Паркс в автобусе в пятидесятые годы. Остальным хамелеонам нужен был кто-то, кто выйдет вперед и сделает их частью сверхъестественного общества. Они должны гордиться тем, кто они, а не прятать свою истинную сущность.

Тотчас же ее грудь наполнилась эмоцией теплоты и полной уверенности. Это была ее задача. Ее новая цель или может просто часть старой цели. Она поняла, что так будет правильно.

Да, все что ей нужно, это придумать, как же выбраться из этого «шкафа».

***

Этой ночью, зарывшись головой в подушку, она не могла уснуть от покалывающего ощущения постороннего присутствия. Это было не холодное присутствие, это означало, что кто бы это ни был, он не был мертв. Открыв глаза, она почувствовала сладкий цветочный запах. Она заметила красную розу на своей прикроватной тумбочке.

Только один человек оставлял ей розы.

Лукас?

Ее сердце прошептало его имя и сразу же почувствовало боль. Прошлой ночью лежа в кровати, она приняла все как есть. Его надо отпустить. Как бы больно это ни было, она не могла позволить ему разрушить его жизнь из-за нее.

Она вдохнула и прислушалась. Был ли он еще здесь? Или он просто пришел и ушел? Она заметила, как ее белая занавеска развевается от ночного бриза. Если бы он ушел, он бы закрыл окно.

Она снова закрыла глаза, думая, что если она притворится спящей, он просто уйдет.

— Я знаю, что ты не спишь, — произнес его глубокий голос в кромешной темноте.

— А я знаю, что тебя не должно быть здесь.

Она сглотнула, пытаясь остановить комок эмоций, поднимающийся вверх по ее горлу. Она перевернулась и прижала свои одетые в пижаму колени к груди. Ей потребовалась еще пара секунд, чтобы собрать всю свою храбрость и посмотреть на него, она знала, что это причинит ей боль.

Она была права. Его волосы были в беспорядке, будто он только что совершил пробежку. В его глазах была боль. Свежий укол боли пронзил ее. Ее грудь сдавило от тоски и одиночества.

— Я не мог уснуть, — сказал он.

Комнату наполнила тишина. Он подошел ближе. Его колени касались кровати. Он сел. Матрац прогнулся под его весом. Ее сердце забилось быстрее от воспоминаний о том, как она лежала с ним на этой кровати. Она даже спала рядом с ним, здесь, и он обнимал ее, и она чувствовала себя в безопасности, под защитой. Любимой.

— Не может быть все кончено, Кайли. Единственное, что для меня важно в жизни это ты.

Она покачала головой.

— Неправда.

Как и у нее, в его жизни были и другие. Были важные для него вещи. У него были цели.

— Твоя стая важна. Так было всегда. Твоя бабушка. И ты можешь говорить, что не любишь своего отца, но ты считаешься с ним, значит и он тебе важен. А еще есть и твоя сестра.

И ты потеряешь всех их, если выберешь меня.

— Ладно, она все мне небезразличны, кроме отца. В данный момент, мне неважно, даже если он сгинет в аду. Я устал от его манипуляций в моей жизни, но остальные да, признаю, мне небезразличны. Но они не ты, — сказал он и нахмурился.