– Капитан пожаловал? – узнал он баска.

Элькано отвернулся.

– Послали список проверить, – пояснил боцман.

– Вижу, не командовать! Ты зол на меня, Себастьян? Брось, всякое бывает! Впрочем, я не навязываю тебе дружбу. Дуйся, сколько хочешь! А лучше поднимайся ко мне, накормлю похлебкой.

Элькано гордо разглядывал бухту.

– Дважды предлагать не буду. Наша еда лучше арестантской.

На палубе появились матросы, заскрипело подъемное устройство. Бочонки загремели по доскам. Работа спорилась. Из каюты вышли сытые кормчие Мафра и Сан-Мартин, пальцами ковырявшие в зубах.

– Чего сидишь, Себастьян? – позвал Сан-Мартин. – Лезь к нам!

– Бочки проверяю, – сухо ответил кормчий.

– Не пропадут, – поддержал Мафра. – Сколько возьмем, столько и отдадим, еще своих добавим, ведь основное продовольствие у нас, – похлопал рукой по борту, как по полному животу. – Давай быстрее, пока суп не остыл! – добродушно пригласил баска.

– Запиши в счетные книги, – заколебался Элькано, глотая слюну и прислушиваясь к голодному желудку.

– Сочтемся, – согласился Мафра. – Погости у нас до вечера, потом мы отправим тебя на «Консепсьон»! – предложил штурман. – Сыграем в карты, кинем кости…

– Весело живете, – не желая того, баск поднялся со скамьи.

– Не жалуемся. Наша очередь ремонта не скоро наступит. Вы-то много черпаете?

– Качаем ведрами, – вновь садиться было неловко, Элькано направился к лестнице.

– Сильно течет, – посочувствовал Сан-Мартин, – нет людям покоя. Гремя цепями, кормчий неуклюже взобрался на борт.

– Похудел, – Мафра оглядел гостя с ног до головы. – Челюсть торчит, на щеках косточки выступили. Болел?

– Немного.

– Грудница?

– Простуда.

– Пошли, расскажешь в каюте!

– Диего, – вспомнил Хуан, – передай на корабль: мы задержим арестанта. Он поработает здесь до вечера.

И повел Себастьяна в теплое нутро каравеллы.

Давя чавкающий под ногами рыхлый снег, маленький отряд с «Тринидада», в кожаной одежде и полудоспехах, под предводительством молодого Гальего пересекал плоскую равнину, огороженную низкими холмами. Разведчики походили на оловянных солдатиков, бредущих по чистому фарфоровому подносу Они шли долго и утомительно. Липкий мерзкий пот тек из-под шлемов по лицам, раздражал под фуфайками немытые тела. Утратившие парадный блеск мечи мешали движению, копья волочились по земле, цеплялись за камни. Большую неприятность доставляли щиты. Их вешали на мечи и копья, клали на плечи, тащили на руках, привязывали за спиной, гроздьями нанизывали на копье, и двое солдат, сгибаясь под ношей и стараясь ступать в ногу, плелись за остальными; отчаявшись, бросали на землю, волокли на ремнях. Щиты не скользили, вгрызались в мягкий снег, вязли. Еще несли аркебузы, два тяжелых мушкета с упорами, запас продовольствия и кастильское знамя, чтобы попутно присоединять к Испанской короне бесчисленные сахарные холмы с редкой колючей растительностью.

– Больше не могу! – взмолился Леон. Он снял морион, протер взопревшее лицо. Короткие черные волосы итальянца блестели капельками пота. – Здесь нет людей, зря ищем туземцев. – Матрос взял пригоршню снега, с удовольствием пососал, облизал пальцы, поймал стекавшую влагу.

Васко поднял руку. Дюжина людей повалилась на землю, беспорядочно расшвыряла оружие.

– Отшагали две лиги, – с гордостью или с сожалением заметил старший по возрасту Эрнандес, выпячивая тупую челюсть и скребя поседевшую бороду.

– Три, – вздохнул Сантандрес— Ходим кругами вокруг залива, а что толку? Лучше бы поплыли в море за зверем. – Матрос расстегнул ремешки, снял нагрудник. – Хоть убей, – сказал командиру, – назад налегке пойду!

– Есть тут индейцы, – Гальего устало посмотрел на Эрнандеса, собиравшегося последовать примеру приятеля. – Звери вокруг пуганые, убегают от нас. Они знакомы с человеком! Если дикари выскочат из-за холмов, ты не успеешь надеть доспехи, – предостерег Сантандреса.

Солдат внимательно оглядел соседние сугробы.

– Далеко, – решил он.

– Стрела быстро летит, – возразил Леон и, подражая полету стрелы, свистнул, раскинул руки, повалился на спину.

– Чтоб тебя… – Эрнандес торопливо перекрестился. – Наговоришь, болтун!

– Какая красота! Душа возносится к Богу, – блаженно произнес итальянец, глядя в голубое небо. – Ангелы топ-топ по облакам… Дева Мария спрашивает: «Чего дураки прут по снегу, потеют в доспехах? Воевать собрались?» – «Нет, – говорит архангел Михаил, – открывают новые земли, ищут золото». – «Сидели бы на корабле, жрали «гусей», запивали разбавленным вином, весну дожидались», – советует Мадонна.

Он закрыл глаза, замолчал.

– Подмышки натер, – пожаловался Сантандрес, оттопыривая одежду и помахивая локтями, будто крылышками, – нагрудник маловат.

– Постучи камнем, выгни по размеру, – посоветовал Хинес— Мне Родриго в кузнице все железки подогнал.

– Хинес, бабахни из мушкета, – сонно пропел Леон. – Индейцы сбегутся на чудо поглядеть.

– Не смей попусту палить! – запретил Васко. – Туземцы перестанут бояться ружей.

– Леон, чего тебе ангелы сказали? – поинтересовался Сантандрес. – Дева Мария красивая?