– Риз, мы совсем внизу! – завопила я.

Струя воды плеснула через борт, и огонь зашипел.

– Проклятие богов! – выдохнул Риз. – Кажется, бесколесные чары выветриваются. Райаннэн, начинай петь заклинание. Пой – на кону твоя жизнь!

Райаннэн встала, держась за одну из веревок, и запела – чудесные чистые ноты и странные слова. Эту мелодию я знала еще со Скарра. Эта песня воодушевляла сердце, но ничего не смогла поделать с воздушным шаром. Мы опустились так низко, что плетеная лодка начала качаться на волнах, как настоящая лодка. Пенящаяся вода водоворотом заливалась сквозь щели.

– Все, пойте! – выдохнул Риз, продолжая качать. – Давайте! Вы все!

Он тоже начал на коротких выдохах петь ту же песню. Финн, Айвар и Ого отрывисто присоединились. Финн знал один набор слов, Айвар и Ого – другой, и они ревели, не обращая ни на что внимания, и песня Скарра перемешивалась со словами Берники. Зеленый Привет слетел на напряженные плечи Финна и, похоже, тоже каркал песню.

Я посмотрела вниз и встретила обвиняющий взгляд Страшилы. Он считал, я тоже должна петь.

– Но ты должен знать, что я не умею петь, - простонала я.

Он продолжал смотреть – как могут только кошки.

– Хорошо, - сказала я. – Хорошо!

И я сделала единственное, что могла придумать – напеть «Гимн Мудриц». Я никогда не улавливала смысла в его словах. Тетя Бекк однажды призналась, что тоже не может их понять. Тем не менее я начала их гудеть – всё на одной ноте:

– Я – лосось, перепрыгивающий водопад,

Я – гром бодающего быка.

– Ha galla ferrin magonellanebry! – воспевал нежный голос Райаннэн.

– Солнце, пронзающее озеро – это я, - продолжала я угрюмо гудеть. – Я трель птицы.

– И пусть тихий дождь прольется на меня! – ревел Финн, качая педаль.

– Мы, мужчины Скарра, будем торжествовать всегда! – вопили Айвар и Ого, тоже качая.

– Хитрость кота поистине во мне, - упорно продолжала я.

– Ha galla fenin hiraya delbar, - пел Риз вместе с Райаннэн.

Наверняка мы звучали, как самый безумный хор, когда-либо собиравшийся. Я посмотрела на тетю Бекк и с удивлением обнаружила, что она тоже поет наш Гимн. Похоже, не замечая, что ее при этом с ног до головы окатывает брызгами.

– И силу бега я по полному праву считаю своей.

Во мне огонь, который дарит дракону крылья.

И я использую его, когда цель того стоит,

Когда нужно бросить в цель луч света,

И когда плоды появляются на исходе года…

Дойдя до этой строчки, я заметила, что Райаннэн, не прерывая песни, с изумленным видом указывает наверх. Я тоже посмотрела наверх и была так поражена, что чуть не забыла продолжать петь. За широким лоскутковым изгибом воздушного шара я увидела, как бьется громадное красное крыло, а отклонившись назад, смогла разглядеть проблеск длинного мотающегося из стороны в сторону хвоста ящерицы. «Блодред. Это Блодред!
– подумала я. – Она выросла гигантской. Она помогает!»

Однако существовало непреложное правило: начав Гимн, не переставать петь, - так что я продолжила:

– Когда луна идет на убыль…

Я заметила, как Риз прервал песню – но не качание мехов, – чтобы тоже указать наверх. Кажется, он сказал что-то вроде:

– Я знал, что Блодред особенная!

Но Гимн не был закончен, и я угрюмо продолжила:

– Я – луна и изменения луны.

На самом деле, я – всё, что меняется и живет,

И горит, словно искра во внутреннем взоре.

Я представляла, пока пела, что вижу Блодред над нами – наверху воздушного шара, вцепившуюся в многоцветную ткань своими ручками ящерицы и работающую перепончатыми крыльями, чтобы тянуть нас. Риз был неправ, сказав, будто у них нет настоящих крыльев, подумала я. У них есть крылья. И я подумала, что, возможно, море немного отдалилось.

Но остальные по-прежнему пели. А тетя Бекк вместо того, чтобы остановиться в конце Гимна, просто опять начала сначала.

– Я – лосось, перепрыгивающий водопад…

Я поспешно присоединилась. Мы пропели Гимн целиком еще два раза, прежде чем подтянулись обратно в небо, и морские брызги перестали нас поливать. Почти не заметив этого, мы поднялись к слепящему солнцу. За ослепительным сиянием я могла разглядеть серо-голубой туманный бугор. Похоже, мы были близко от Логры. И мы по-прежнему поднимались выше и выше.

– Ладно, все, - сказал Риз. – Хватит. Фух!

Он сел, заставив заскрипеть плетеную лодку.

И – я совершенно уверена – мы продолжили подниматься. В ушах появилось странное ощущение.