Не теряя драгоценные секунды, Драго бросился к уже встававшему на ноги американцу.

– Порядок?

– Я в норме, - ответил Будро, мотнув чуть кружившейся головой.
– Тряхнуло слегка.

Он попытался зарядить арбалет, но тут же скривился, почувствовав жгучую боль в левом плече. Закатанный рукав форменной куртки был разорван, на трицепсе красовался здоровенный синяк, перечёркнутый глубокой кровоточащей царапиной.

Драго хмуро глянул на рану, покосился на виднеющуюся позади пещеру, перевёл взгляд на тварь, метрах в двадцати пыхтящую в попытках вытащить стрелу.

– Вот что, американец... Беги.

Будро опешил:

– А ты?

– Не теряй время, дурак. Мы не справимся с этой гадиной. Я покрепче тебя, так что моё место здесь. Задержу. А ты беги...
– Иван исподлобья глянул на Ченса.
– Мы выполним поставленную задачу.

Будро понимал, что русский прав. Это был единственный способ. И роли могли быть только такими.

"Крокодиломногоножка", избавившись от болезненной занозы во рту, приободрилась, зафыркала, готовясь к атаке. Вытянувшись в струну, она завиляла хвостом, как кот перед прыжком.

На скованном коркой из засохшей крови и грязи лице Драго треснула кривая ухмылка.

– Беги что есть силы, американец. Не дай нам погибнуть понапрасну.

Будро дёрнулся было, но спохватился:

– Держи!

Он протянул Ивану свой меч.

– Вот спасибо, - хмыкнул тот.
– С двумя ножиками будет интереснее. А теперь пошёл!

Они побежали одновременно - Будро и тварь. Но у американца не было препятствий, а животное вскоре истерично завизжало, возмущаясь некорректным поведением наглого землянина. Иван объяснял мотивацию отборным русским матом, в который Ченс мгновенно влюбился.

"Есть шанс!" - убеждал он себя, несясь изо всех сил, почти летя над травой. Звуки позади вскоре стихли: то ли борьба закончилась, то ли слишком далеко майор оторвался. Но он не останавливался ни на миг, беспощадно сжигая остатки сил. Впереди была цель и она росла в глазах с каждой секундой.

Буквально в паре сотен метров от пещеры Будро всё же споткнулся, прокатившись кубарем по жёстко хрустящей траве, шмякнулся в болотную жижу. Хотел было бежать дальше, но, ступив на левую ногу, ахнул от боли в голени и повалился на землю.

Ничего, уже можно чуток передохнуть. Цель совсем близко. А тварь...

Он глянул на холм в сотне метров, из-за которого недавно выбежал сюда, и остолбенел. Над изумрудно-синим горбом вились хорошо знакомые мошки левитирующих шаров. В душе блеснула искорка надежды, что они сопровождают Ивана, одолевшего дракона.

Но нет, это тварь преследовала его. "Крокодиломногоножка" вышла из-за холма и на миг замерла, увидев прямо по курсу пунцового, тяжело дышащего и пыхтящего от боли измученного землянина. Животное тоже было не в лучшей форме: один глаз подбит, на шее - пара кровоточащих ран, а вместо правой передней лапы - обрубок; видимо, клешню как трофей русский унёс с собой в Вальгаллу или куда он там отправился.

Но цену он заплатил жестокую: большущий клюв инопланетный гадины алел подтёками подсыхающей земной крови.

Израненный монстр быстро терял силы, но всё ещё был смертельно опасен. Будро вскочил и поплёлся к пещере. До крови закусив губу, не думая о том, во что может превратиться покалеченная нога. Позади раздался возмущённый булькающий рык - и он невольно ускорил шаг, рискуя доконать голень.

Будро уже слышал шумное дыхание "крокодиломногоножки" и стало очевидно, что она его нагонит, если не прибавить ходу. А до пещеры - совсем чуть-чуть... Землянин вспомнил свой опыт в джунглях, бухнулся на колени и пополз на четвереньках. Боже правый! Как же он раньше-то не додумался: стало заметно легче и даже скорости чуток прибавилось.

Как только Будро ступил в тень пещеры, позади что-то щёлкнуло. Он обернулся - животное, пошатываясь, замерло на месте, словно выключилось, затем грузно распласталось на земле. Буквально в паре десятков метров от него. Он сделал это - финиш. Можно больше ничего не бояться.

Майор кое-как привстал на одной ноге, прислонившись к скале, отряхнулся. О твари он тут же забыл и вошёл в пещеру.

Левитирующие шары, неотступно следовавшие за землянином, отстали и куда-то пропали, но его это не интересовало. Для него не существовало уже ничего, кроме предвкушения великого открытия. Дрожь нетерпения сливалась с медленно утихающей адреналиновой тряской.

Сглотнув пересохшим горлом, Ченс вошёл в широкий коридор с округлым сводом, украшенный замысловатой лепниной. Слабое синеватое освещение ниспадало с поочерёдно включающихся по мере продвижения светящихся дуг на сводчатом потолке. В этом свете картины каких-то фантастических баталий приобретали зловещий смысл.

Волоча ногу, Будро брёл через коридор и сгорал от нетерпения, желая видеть то, чего ради погибло десять отличных бойцов, пожертвовал собой Иван Драго. Только что-то по-настоящему великое могло стать оправданием. Ему нужно было чудо и он молил бога, чтобы оно состоялось.