Тут она вспомнила об ФФ, о коем несколько подзабыла. Кажется, он спросил о чем-то? Ах да!

— Я блефовала. Мне показалось, что это вызовет всплеск эмоций у зрителей.

Это он мог понять, но все-таки нахмурился.

— Послушай, кто из нас актер?

— Я не хотела. Это выскочило как-то само собой!

— Ты что, не понимаешь, что натворила?! Если я выберу тебя, а потом придет пора расставания, я буду выглядеть подонком.

— Ну, тогда выбери Ларису! — дернула она плечом.

— Не могу! Она не сохранит мою тайну.

«Это уж точно! Вне всяких сомнений, Ларисон тут же помчится в какое-нибудь «желтое» издание и все разболтает, а что-нибудь еще приплетет от себя, только чтобы увидеть свое имя в прессе».

— И она так ранима…

Юля расхохоталась:

— Точно, прямо как гиена.

Феликс с укоризной посмотрел на нее:

— При расставании с ней я тоже буду выглядеть не самым блестящим образом. Плохо и то, что в последней передаче я должен выбрать одну из вас. Это может оказаться помехой к тому, чтобы и впредь я покорял сердца зрительниц. Право, не знаю, как тут быть.

Он воздевал руки к небу и вздохами просто надрывал сердце своей несостоявшейся «невесте». Умора, да и только!

Ведь это следовало бы делать ей: заламывать руки, рыдать и биться головой о стену: у нее всамделишная, а не киношная трагедия! Ну почему, почему она не согласилась и дальше работать с ним, смеяться с ним, спать с ним, наконец?!

Потому что он ее не любит. А насильно мил не будешь!

Все верно: она любит его, а ему нужна только как помощница.

Вот в чем разница! И от этого ей становилось бы все горше, останься она с ним. И все же — не сделала ли она глупость, уйдя от него?

— Мой друг был не в восторге от твоего признания. Он, знаешь ли, бывает ревнив.

— Неужели твой Дмитрий еще и Отелло? Вот не подумала бы!

— Я не говорил, что мой друг — это он.

— Но ведь твой друг — это он?

— Да, и ужасно ревнивый притом. Ты этого никогда не поймешь.

Он уселся на диван рядом с ней и положил ноги на журнальный столик.

«Марк тоже так делал», — меланхолично отметила она. По пятницам он иногда провожал ее домой и пил пиво, вот так же сидя подле нее на диване. Они живо обсуждали, на какой фильм им пойти, — оба любили старые черно-белые фильмы.

Она громко застонала:

— Я такая идиотка.

— Перестань, вовсе нет! — Он ласково погладил ее по плечу.

Но это не помогло.

— Нет, идиотка! Сама все порушила!

— Всякое бывает. Ты просто увлеклась.

Наверное, вот так и надо сказать Марку, когда она придет к нему просить прощения. «Прости, что я ушла. Мне стыдно, что я обозвала тебя трусом… Я просто увлеклась. Всякое бывает».

— Ты считаешь, что он меня простит?

— Кто? Димка?

— Какой еще Димка?! Я говорю о Марке!

— Марк? — ФФ был озадачен. — А при чем тут Марк?

«Он все еще думает, что речь о нем, любимом».

— Я люблю его.

— Но ты заявила, что влюблена в меня…

— Ну, это просто так — для красного словца, чтобы Марк приревновал. Чтобы рассердить его. Чтобы доказать, что он не единственный мужчина на свете…

— О-о! — ФФ требовалось время, чтобы усвоить эти сведения. — Значит, ты вовсе не влюблена в меня?

— Нисколько.

— Это хорошо!

— Естественно!

— А то я обеспокоился. Я знаю, что ты любишь Марка, но уверен, что я тоже очень симпатичный.

— Ты действительно очень симпатичный.

— Кстати, я принес тебе подарок.

Вот это новость! Нечасто ей доводилось получать подарки от мужчин. Он развернул оберточную бумагу и протянул ей видеокассету:

— Здесь собраны мои самые великие мгновения. — Он смущенно ухмыльнулся. — Нет, кроме шуток, тут действительно хорошие сцены из сериала «День за днем», самое начало. Тогда я был бунтующим подростком, соблазняющим дочь мэра. Еще до моей учебы на врача.

— О! — задохнулась она, непонятно от чего — от восхищения или разочарования.

— Но не только! Здесь еще есть и более поздние отрывки. Любовные сцены и даже постельные. Я думал, это поможет тебе забыть меня. — Он лукаво подмигнул ей. — Но ты, кажется, помогла себе сама.

Она опасается, что Марка забыть будет непросто.

— Он с тебя глаз не сводил.

— Когда?!

— Вчера, на записи. Когда ты не смотрела в его сторону, но стоило тебе поднять голову, как он тут же делал вид, что ты для него не существуешь.

— Правда?!

— Он выглядит так, как будто ты для него — все в жизни.