– Меня вы уже увидели, Андрей Викторович, а марку тоже увидите, может быть… Кстати, она не продается. – И тут Алла позволила себе на прощание прочесть нотацию: – Искусство собирателя требует терпения, долгого терпения. Через пару-тройку дней! Извините, меня собака ждет! – Эти слова она произнесла уже в гардеробе, надевая зимнюю куртку.

Пологов позвонил не через два или три дня, даже не назавтра, он позвонил через час:

– Вы балованная, красивая женщина!

– Час назад я была интересная, теперь стала красивая? Или у вас перед глазами – заветная марка?

– Вы надо мной издеваетесь, Алла Владленовна!

– Жизнь издевается надо мной, – вдруг грустно сказала Алла, – вы подвернулись, и я отыгрываюсь на вас!

Пологов уловил изменение интонации и смягчил голос:

– Я ведь нахожусь возле вашего дома!

– Как же вы тогда звоните?.. Поблизости нет пи одного автомата. Ну да, я забыла, теперь есть телефоны, которые в руках носят.

– Выгляните в окно, пожалуйста! – попросил Пологов. – Если у вас окна на улицу.

– У меня во двор.

Пологов решительно шагнул в арку, которая, очевидно, вела во внутренний двор.

Алла вместе с Фомой, который для этого встал на задние лапы и оперся ими на подоконник, глянули в окно. Внизу стоял Андрей Викторович Пологов, по-прежнему без шапки, и махал левой рукой, в которой держал букет сирени, в правой был телефон. Он что-то прокричал, но Алла не слышала. Чтобы услышать, приоткрыла окно.

– У меня тоже был когда-то эрдель, – кричал Пологов, – чудная девочка!

– А у меня мальчик, – ответила Алла, – а вы с виду такой приличный, такой интеллигентный, а на самом деле приставучий, наглый!

Два старичка во дворе с удовольствием прислушивались к этому милому разговору.

– Нет, – возражал Пологов, – просто я упорный в достижении цели!

– Квартира девять на третьем этаже! – крикнула Алла. – Вход с улицы, первый подъезд.

Пологов заторопился обратно на улицу и буквально через пару минут звонил в девятую квартиру.

Алла открыла дверь на цепочке и в образовавшуюся щель просунула руку:

– Сирень давайте! Обожаю сирень! Где вы добыли сирень в начале декабря? Хотя теперь все можно добыть, были бы доллары!

– У меня дойчмарки! – уточнил Пологов.

– А почему вы русский, а живете невесть где? – Алла все еще не снимала цепочки с двери.

– Мои дедушка и бабушка эмигрировали из России в одна тысяча девятьсот девятнадцатом году!

– Все ясно, – Алла понюхала сирень, – майская пахнет лучше, чем эта, оранжерейная, но все равно спасибо, вкусно пахнет!

Пологов расхохотался:

– Вы прелесть!

– Завтра я работаю до шести, значит, в половине восьмого вечера! – назначила деловое свидание Алла и захлопнула дверь.

Пологов постоял немного, задумавшись, а затем ушел, улыбаясь. Он не знал, что из кухни, которая как раз выходила на улицу, Алла внимательно за ним наблюдала.

Прежде чем сесть в ожидавший его «БМВ», Пологов обернулся и поглядел на Аллин дом.

– Мы все равно, Фома, – поделилась с собакой Алла, – марки ему продавать не будем, пусть он хоть всю сирень, какая в Москве имеется, к нам в дом перетаскает.

Назавтра для встречи с Пологовым Алла одолжила у молодой медицинской сестры из ее поликлиники платье, вернее, огрызок платья, потому что в нем плечи оставались голыми, руки тоже оказались без рукавов, вырез впереди достигал морской глубины, а доходило так называемое платье до… в общем, оно едва прикрывало трусики.

Алла погляделась в зеркало и задергала головой:

– Нет, ни за что!

Хотела снять, примерка происходила в комнате у медсестры, но та прикрикнула зло:

– Дура! Дура стоеросовая! Это высокая мода! Это от кутюр!

– От кого? – переспросила Алла. – Я в нем похожа на вокзальную проститутку!

– Ты похожа на даму из модной тусовки, где рядом сплошные актрисы, эстрадные звезды и крутые мужики во фраках. К тебе не кто-нибудь заявится, а иностранец, будь на высоте!

– А это высота? – Алла спросила шепотом.

– Поднебесная! – закончила дискуссию медицинская сестра, которая крутила роман с администратором гостиницы «Метрополь» и, следовательно, была полностью в курсе светской жизни.

Пологов позвонил в дверь с точностью до минуты, то есть ровно в половине восьмого. Он снова был при букете цветов и, кроме того, держал в руках пакет, из коего достал бутылку французского шампанского, которая, к Аллиному изумлению, была обернута в бархотку.

– Так положено! – прокомментировал Пологов.

– Понято, – кивнула Алла, – заведу бархатную тряпочку и каждый раз стану оборачивать в нее шампанское.