– Ты одна?

Клэр кивнула.

– Он причинил тебе боль?

Клэр покачала головой.

Гарри развернулся к остальным:

– Вы можете идти.

Обращаясь к женщине в униформе, он сказал:

– Мы дадим вам знать завтра, будут ли предъявлены какие-либо обвинения.

Твёрдые объятия Гарри закрывали ей вид, и Клэр высвободилась из его рук и развернулась к офицеру полиции.

– Не будет никаких обвинений.

Посмотрев вверх в светло-голубые глаза Гарри, она продолжила:

– Я прошу прощения. Я просто уснула.

Вновь посмотрев на женщину в голубом , она сказала:

– Спасибо за ваше время. Я приношу извинения за недопонимание, но нет никаких обвинений.

Гарри вновь притянул её в свои объятия. Она почувствовала, как замедляется ритм его сердца до медленного и размеренного.

– Прости, что заставила тебя волноваться.
– Пробормотала она, пока они заходили в её номер.

Утешительные нотки в его голосе сошли на нет , и стало заметно беспокойство:

– Ты сказала, что позвонишь. Ты обещала.

Она сделала шаг назад, избегая его прикосновений, ощущая внезапную необходимость защититься:

– Прости меня. Я не знаю, что ещё сказать. Я была расстроена, когда Тони ушёл. Я не собиралась засыпать. Но я уснула.

Гарри потянулся к щеке Клэр и вытер размытую тушь большим пальцем:

– Ты плакала?

Клэр кивнула.

– Что произошло?

Она выдохнула и воскресила в памяти все основные события вечера в их кратком изложении.

– Мы поссорились. Он сказал мне, чтобы я не разглашала средствам информации что-либо о наших отношениях. Я сказала, чтобы он оставил в покое людей, которые мне дороги. Потом, когда он уходил, он отдал мне вот это.

Клэр указала на своё ожерелье.

– Он подарил тебе ожерелье?

– Оно принадлежало моей бабушке. Это единственная вещь, которую он сохранил из моей квартиры в Атланте, моя единственная связь с жизнью, которая у меня была до него.

Она боролась с рыданиями, грозящимися вырваться у нее из груди и прошептала :

– Мало кто знает, как много оно значит для меня.

Клэр попыталась абстрагироваться от понимания того, что пряталось на задворках её разума; Тони знал, как много оно для меня значит, он единственный, кто знает обо мне всё.

Голос Гарри помог прояснить её мысли:

– Если это то, чего ты хотела, я рад, что он вернул эту вещь тебе. Но почему именно сейчас?

– Он сказал – в качестве жеста доброй воли. В той коробке с информацией была фотография ожерелья с аукциона моих вещей. Я думала, что оно исчезло навсегда.

Гарри взял Клэр за руку и повёл её в сторону дивана. На маленьком столике посреди мягкого уголка возвышалась практически пустая бутылка вина и два бокала.

Почувствовав, как хватка Гарри на руке усилилась, Клэр ощутила необходимость дать объяснения:

– Я заказала бутылку вина до того, как он объявился. Её принесли с двумя бокалами, и я предложила ему немного выпить.

– Очень гостеприимно с твоей стороны.

Клэр вырвала свою руку от жёстких ноток в его голосе и развернулась по направлению к спальне. На этот раз ей не удалось от него уйти. Он последовал за ней, схватил её за плечи и развернул к себе. Всматриваясь в неё своими светло-голубыми глазами, Гарри произнёс:

– Мне плевать на вино. Меня заботит только то, чтобы ты была в безопасности. Я звонил и звонил. Ты не отвечала. Его самолёт вылетел с частного аэродрома в 12:30. Я запаниковал. После того, что ты рассказала мне последний раз, я был напуган до смерти, что ты на том же самом самолёте, не по своей воле.

– Я правда прошу прощения. Я не знаю, почему я не слышала звонков телефона.

Она подняла его со стола, обнаружив рядом с бутылкой вина. Экран показывал восемь пропущенных звонков, ещё и куча текстовых посланий, и электронных писем. Она проверила индикатор звонка – он стоял на беззвучном режиме.

– Полагаю, что я так и не включила звук после моей встречи с Мередит.

Она подняла глаза на его заботливое выражение лица:

– Спасибо за твоё беспокойство. Что ты будешь делать с работой завтра?

Гарри улыбнулся впервые с того момента, как он приехал, даруя Клэр ощущение солнечного света, прорвавшегося сквозь облачный день.

– Я знаю босса. Лучше отписаться ей и дать знать, что с тобой всё в порядке, но она дала мне выходной.

Клэр улыбнулась, наслаждаясь ощущением щёк, приподнятых улыбкой, вместо залитых слезами: