– Вам что-то нужно? Или же вы ждёте, когда врач закончит свой осмотр?

– Тебе нравится этот образ жизни, не так ли?

– Простите?

– Я провёл расследование в отношении тебя. Ты всерьёз полагала, что я позволю кому-то жить в своём доме, заботиться о моей матери и соблазнять моего отца и не знать её прошлого?

Мари резко встала. Она отошла к перилам, обдумывая свой ответ. Если бы это был Натаниэль, и они были бы одни, она бы схлестнулась с ним. Но это был не Натаниэль. И она всегда обращалась к Самюэлю с уважением, очевидно, что взаимной добротой тут и не пахло.

– Мистер Роулз, ваш тон беспокоит меня.

Он встал.

– Правда, мой тон? Мои слова не внушают тебе беспокойства? Тот факт, что я только что обвинил тебя в том, что ты соблазнила моего отца – назвав тебя той, кем ты и являешься – шлюхой.

– Я полагаю, что вы взвинчены до предела из-за болезни вашей матери. Я уверена, что вы не имеете в виду всего того, что вы сейчас говорите.

– Ты ошибаешься. Я имею в виду каждое чёртово слово. Я признаю, что расследование было трудным, с учётом того, что ты не использовала своего настоящего имени.

Она повернулась и уставилась на него, её серые глаза выражали резкий ответ, которому она бы не позволила слететь со своих губ. Он продолжил:

– Мой детектив рассказал мне, что тебя отвергла твоя семья – они не хотят иметь с тобой ничего общего после того, как ты опозорила их, когда ты произвела на свет незаконнорожденного ребёнка!

Её кровь вскипела, она не смогла удержать своих слов:

– У вашего детектива не полная история.

– Когда мой отец услышит об этом, как только моя мать уйдёт, ты вылетишь отсюда ко всем чертям!

– Удачи с этим.

Подбородок Мари вздернулся.

– Ваш отец знает правду. Я рассказала ему всё. И правда заключается в том…

Мари выпрямилась и задумалась. После затяжного молчания, она продолжила с долей большего контроля и меньшей примесью эмоций:

– Правда состоит в том, что вы не заслуживаете того, чтобы знать, что произошло. Это не ваше собачье дело.

Самюэль сделал шаг в её сторону, взбешённый её оскорбительными словами и тоном. Этот разговор мог завести их в огромное разнообразие направлений. К счастью, окончание его останется неизвестным, так как миниатюрная светловолосая медсестра предложила желанный перерыв, вежливо постучав в застеклённую дверь, нарочно создавая как можно больше шума, пока она выходила на каменный балкон.

– Извините меня, мистер Роулз, мисс Мари. Доктор хотел бы побеседовать с вами двумя.

Вид Самюэля сразу бы остановил большинство людей. Его карие глаза горели пугающим напряжением. Многих бы людей испугала их тьма, но не Мари. Без тени сомнения она знала, что может рассчитывать на поддержку Натаниэля. Это знание двигало её вперёд. Она уже видела такие глаза у мужчины, которого любила. Однако они не были направлены на неё, а на мужчину, что стоял перед нею. Возможно, это и была реальная причина ярости Самюэля. У неё была любовь и поддержка, которых он никогда не получал. Жалость угрожала разрушить её негодование, пока страх не накрыл её с головой. Что сделал бы Самюэль, если бы он узнал, что она ждёт ребёнка?

***

Отчёт остался таким же: жизненно важные органы мисс Шаррон продолжали отказывать. Внутривенные вливания поддерживали содержание жидкости в организме, но без питания она может уйти в течение нескольких часов или дней. На этот раз доктор не прогнозировал отсрочки. Самюэль, Аманда и Мари слушали, пока доктор давал объяснения о возможной последовательности внутренних процессов, которые в конечном итоге освободят Шаррон от её земной тюрьмы и, в конце концов, приведут к остановке дыхания.

Все трое сидели в молчании, пока доктор и его персонал собирали свои вещи.

– Мистер Роулз, я ещё раз предлагаю вам, чтобы мои медсёстры остались с миссис Роулз во время этих последних нескольких дней. Это трудное время для всех, кто эмоционально привязан к ней. Мы сможем организовать двадцати четырёх часовые смены.

Натаниэль не присутствовал, предоставив Самюэлю ведущую позицию в принятии решений. Мари села прямо и посмотрела на мистера Самюэля. Она хотела сострадания, понимания и, возможно, даже уважения за её годы работы. Она хотела быть той, кто бы контролировал состояние милой женщины. Вместо этого всё, что Мари увидела, было презрение. Зловещее выражение лица Самюэля отражало его внезапно подвернувшуюся возможность сорвать её планы. Его голос был полон самодовольства и сдержанности:

– Спасибо, доктор. Я полагаю, что это будет лучшим решением. Пожалуйста, пусть ваши медсестры приступают незамедлительно.

Аманда перевела свой взгляд с мужа на Мари и обратно. В конце концов, с напыщенной ухмылкой она произнесла:

– Тогда я думаю, всё улажено. Мари, ты можешь паковать свои вещи. Кажется, обо всём уже позаботились.

– Спасибо, миссис Роулз.

Вопреки их жестокости, Мари вела себя уравновешенно и достойно. Всё-таки они находились в комнате мисс Шаррон. Это было не то место, чтобы затевать споры.