– У меня нет ничего, что нужно собаке. Нам нужно съездить по магазинам!

– Что, сейчас?

– Да, почему нет?

Когда Тим сбегал в дом за чистой майкой для Бена, они уселись в машину Тима, как идеальная маленькая семья, и направились в огромный зоомагазин. Обычно Тим старался быть осторожным с деньгами, которые оставил ему Эрик, но не сегодня. Он раскошелился на всё, что могло понадобиться собаке, от самого лучшего корма для щенков до практически всех игрушек, которые предлагал магазин. Он даже заказал доставку собачьего домика – не то чтобы Шиншилле нужно будет там спать, только если она захочет.

Затем они привезли её домой, позволяя вгрызаться в новые игрушки, и гонялись за ней, пока она рассекала по дому. Наконец, когда казалось, что она никогда не перестанет писать, тявкать и жевать, Шиншилла развалилась на полу и вырубилась. Тим посмотрел на Бена с выражением преувеличенного облегчения, ловя в его выражении что-то, что заставило его нервничать. Они стояли как можно тише, позволяя щенку дремать на ковре, пока они прокрались к дивану.

– Это был приятный сюрприз, – небрежно произнёс Тим. – Я думал, ты пришёл сказать, что Джейс хочет видеть мою голову на блюде.

– Нет, – выражение лица Бена стало сдержанным. – Он отнёсся ко всему очень понимающе, но нам нужно кое о чём поговорить.

– Оу, да?

– Я не могу справиться с этим. –Теперь маска соскользнула, Бен выглядел напряжённым. – В смысле, со своими чувствами к тебе. Они никогда не исчезали...

– Это хорошо, – перебил его Тим.

– Нет, не хорошо. Я люблю Джейса. Мы с ним вместе больше двух лет, и я планирую остаться с ним.

Тим схватил его за руку.

– Я могу дать тебе всё, что может он. Даже больше.

Бен покачал головой, сжав челюсть.

– Я с Джейсом. И так и останется.

Тим отпустил его. Слова обжигали. Может быть, он двигался слишком быстро, но ещё не слишком поздно. Они могли бы начать заново, строить отношения медленно.

– Хорошо. Ладно. Но это не значит, что мы не можем быть друзьями.

– Да, значит, Тим, потому что я не вижу тебя другом.

– Я тоже не вижу тебя другом, так зачем бороться с этим?

– Потому что я люблю Джейса, и я уже причинил ему больше боли, чем следовало.

– И ты не любишь меня? – с мольбой произнёс Тим. – Знаю, что любишь, потому что я чувствую то же самое.

Бен в замешательстве смотрел на него широко раскрытыми глазами. Затем он вскочил на ноги, голова Шиншиллы дёрнулась в ответ.

– Я должен идти. Не думаю, что нам следует видеться друг с другом. По крайней мере, некоторое время.

Бен направился к двери, ускоряясь до бега, когда достиг коридора.

– Бенджамин, подожди!

Тим погнался за ним, Шиншилла бежала следом, будто это была игра. Бен садился в свою машину, когда Тим выбежал на улицу, но Шиншилла не видела его, толстые ножки отталкивались от земли, пока она продолжала бежать из чистой радости. Она направлялась на улицу, и Тиму кошмарно привиделось то, как Бен – ослеплённый слезами, пока уезжает – сбивает её. Тим побежал и прыгнул, практически сбив Шиншиллу, чтобы остановить. Она безопасно вертелась в его руках, когда он поднял голову и увидел, как Бен снова оставляет его.

Тим не понимал, что у него был заведённый порядок, пока всё не нарушилось. Он больше не мог пойти утром к холодильнику, сонный и несчастный, пока не выпьет эту первую банку колы. Сейчас ему едва удавалось надеть халат, прежде чем маленький монстр кусал за край, таща и игриво рыча. Иногда Тиму удавалось захватить напиток по пути на задний двор, чтобы Шиншилла могла пописать – в редких случаях она выходила для этого наружу, а не прудила на ковёр. Затем Шиншиллу нужно было покормить, после чего ей хотелось поиграть.

Собака была на первом месте, и только после удовлетворения её нужд Тим находил время на себя. Это помогало неделям проходить менее болезненно, чем, если бы всё было иначе. Но привыкая к своей новой жизни собачьего папы, Тим обнаружил, что больше парится по поводу того, что произошло.

Злость и ревность к Джейсу беспокоили его пару недель, наряду со здоровой порцией вины к себе подростку, который отказался от всего этого. Затем он стал более вразумительным, говоря себе, что пришло время сократить потери и двигаться дальше.

Была одна перспектива. Аарон ходил с Тимом на занятия по современному искусству. Они заметили друг друга в начале семестра, по большей части потому, что Тим так часто ловил взгляды Аарона. Аарон был геем. Он слишком прихорашивался, чтобы быть кем-то другим. Тим знал парней из братства, которые одержимы своим внешним видом, но обычно они проводили черту перед пудрой и тональником.

В стиле Аарона было странное очарование, притягательная нотка женственности со всеми преимуществами парней. Так что однажды Тим игриво ему подмигнул. С тех пор Аарон находил оправдания, чтобы поговорить с Тимом после занятия, практически выпаливая каждое предложение в энтузиазме. Сегодня было не исключение. Пока они шли по коридорам, Аарон заполнял тишину между ними воздухом отчаяния, будто ища волшебную фразу, которая вызовет у Тима желание быть с ним.