Тим смотрел на повязку, ожидая, что сквозь неё начнёт просачиваться красный цвет. Когда этого не произошло, он посмотрел в зеркало и чуть не вздрогнул от своего отражения. Его нос был опухшим, по краям засохли кровь и грязь. Чёрт, у него было такое чувство, что каждая ноздря была забита этой смесью, но он был слишком уставшим, чтобы мыться дальше. Направившись в ближайшую спальню, Тим скользнул под плед. Уютный. Тёплый. Безопасный.

Когда он проснулся, день был ярким и щебетали симпатичные маленький птички. Тим дрожал, но его по-прежнему обвивал плед. Несмотря на прохладу, он вспотел, его голова горела. В горле стояло такое чувство, будто он проглотил толчёное стекло, так что Тим заставил себя подняться с кровати и попить. Плечо и рука пульсировали, он сонно взглянул на бинты, которые сейчас были темнее. Наверное, Тим спал на ране, и та вновь стала кровоточить, но он был уверен, что повязка достаточно тугая, чтобы остановить кровь.

Тим сложил руки под краном в ванной и выпил четыре горсти воды, прежде чем решил, что не выспался. Всего лишь ещё чуть-чуть отдыха, и он встанет и соберется с духом. Наверное, ему нужно поесть, но от мыслей о еде его выворачивало. Забравшись обратно в кровать, он накрыл голову лишней подушкой, чтобы закрыть свет. Когда он снова открыл глаза, подушки не было и в комнате было темно. Птицы замолчали.

Уже ночь? Но у Тима были опасения похуже. Всё его тело было в огне. Он сбросил одеяло и задрожал, его рука пульсировала так, будто у неё было своё собственное сердце.

– Я так облажался, – сказал он комнате, но не услышал ничего, кроме телевизора внизу, по-прежнему включённого после, скольких часов? Дня? Его мысли крутились в замешательстве. Трэвис сидел внизу и смотрел телевизор? Тим чуть не закричал, когда до него дошли все события. Он лежал в кровати, его дыхание потяжелело, пока он пытался обдумать свою ситуацию. Когда они приехали, коттедж казался святилищем, тёплым и полным комфорта. Теперь комната вокруг него стала тёмной и чужой.

Он умрёт здесь, если не получит помощи. Тим был уверен в этом. Если он сможет спуститься вниз к телефону, он мог бы кому-нибудь позвонить, но сначала ему нужно собраться с силами. Тим приготовился выбраться из кровати, но вместо этого снова отрубился. Когда он очнулся, снаружи было всё так же темно, но он услышал звук шин на гравийной дороге.

Трэвис вернулся! Сожалея об их ссоре, сожалея о вещах, которые сказал, Трэвис вернулся. Тим простит его, даст ему ещё один шанс, сделает всё, что может, чтобы всё исправить, и эта болезнь освободит его тело, чтобы на её место пришла любовь.

– Тим?

Голос был неправильным. Когда он раздался снова, Тим понял, что не отозвался, и крикнул в ответ, у него болело горло. Шаги на лестнице, свет в коридоре. В двери появился силуэт, прежде чем над Тимом включилась лампа. Тогда он увидел лицо, которое хотел увидеть больше всего, которое могло снова всё исправить.

Эрик.

– С тобой всё в порядке? – Эрик прижал ладонь к его лбу. – Ты горишь!

– Бывало и лучше.

– Ты можешь сесть?

Тим кивнул и застонал от усилий, одеяло соскользнуло с его груди и раскрыло руку. На лице Эрика отразился шок, и когда Тим проследил за его взглядом, он увидел черешневый цвет под бинтами и корочку крови вокруг них.

– Что с тобой случилось?

Тим причмокнул губами с таким чувством, будто во рту у него была наждачная бумага.

– Я попал в аварию на снегоходе. Думаю, я заболел.

Смех Эрика был маниакальным.

– Нам нужно доставить тебя в больницу! Ты можешь дойти до машины?

Тим так думал. Теперь, когда Эрик был здесь, его голова казалась яснее, и он понял, как облажался. Прогулялся на холоде, даже порезался, но от этого люди не заболевают. Не так.

– Тим?

– А? Да. Я могу дойти. Но оставайся рядом.

Тиму удалось встать. Эрик вышел из комнаты, когда увидел, что Тим обнажён, вернулся с халатом и тапочками. Как только Тим был одет, Эрик обвил его рукой и проводил вниз по лестнице. Тим справлялся. Он мог самостоятельно стоять. Он просто чувствовал себя полным дерьмом.

– Я подгоню машину к двери, – сказал Эрик, усаживая Тима на скамейку для обуви в коридоре.

Тим откинулся назад и закрыл глаза, вздрогнув от удивления, когда Эрик дотронулся до него, чтобы помочь подняться и выйти на улицу. Холод был кошмаром, хоть у Тима и был жар, но вскоре он оказался в тепле машины, которая пахла как арендованная. Тихо играла музыка, из радио доносились рождественские мелодии.

Эрик открыл дверь с водительской стороны и заскочил в салон, заводя машину и увозя их прочь.

– С тобой всё будет хорошо, – сказал он.

Тим снова закрыл глаза, успокоенный ощущением дома, который он считал давным-давно потерянным.

Тепло. Не подавляющий жар лихорадки или охлаждающий укус холода. Просто тепло в идеальном балансе, внутри и снаружи. Голова Тима гудела от знакомых ощущений блаженного поцелуя опиатов. Он не чувствовал себя под таким кайфом с тех пор, как из-за Бена вывихнул лодыжку.

Тим открыл глаза, ожидая увидеть свою ногу в гипсе и Бена, сидящего рядом с больничной койкой, жонглируя ключами от его 3000GT. Он был практически прав. Человек, сидящий рядом, был примерно такого же размера, но старым добрым стариком, спокойно читающим сложенную пополам газету.