Тим знал, что следовало подождать. Он хотел, чтобы всё было романтично, чтобы было какое-то ощущение эмоций, когда они будут спать вместе. Вместо этого всё было диким, только физическим. Но он не собирался сдаваться. У них ещё было три ночи, чтобы всё исправить. Тим погрузился в джакузи, чтобы вода была ему до самой шеи, снова согреваясь, прежде чем вылезти.

– Ты голоден? – спросил он.

Ему не пришлось ждать ответа. Они не ели с того утра, когда Тим заехал в город за пончиками. Пора разогреть лазанью Эрика. Хорошая еда, вино, свечи и музыка. Этот ритуал необходим, чтобы Купидон собрался с силами. Вечер ещё можно спасти.

Тим зажёг свечи и отошёл назад, осматривая стол и жалея, что не знает какого-нибудь причудливого способа складывать салфетки. И всё же, для первой попытки накрывать на стол, всё было неплохо. Он пошёл к двери, выключая свет и снова разглядывая свою работу издалека. Ему окружение казалось чертовски романтичным. Он чувствовал запах лазаньи из другой комнаты, соки шипели на противне, выливаясь за края. Где-то ещё вопил телевизор, краткие моменты тишины возникали через каждую секунду, когда Трэвис щёлкал каналы.

В груди у Тима всё сжалось. Всё это казалось знакомым. Ему не нужно было копаться далеко в прошлом, чтобы узнать, почему. Вечер, когда его родителей не было в городе, и гроза вырубила электричество. Бен зажёг свечи, чтобы они могли продолжить ужин. Он пошутил, что это было романтично, и хоть Тим не был готов признать это тогда, так и было. Простой ужин вместе в их личном маленьком мире. Что это было, замороженная пицца? Или что-то, что приготовил Бен? Он ненавидел, что больше не мог вспомнить. Некоторые воспоминания должны жить вечно, должны всегда сохраняться в памяти, но он предполагал, что всё это в конце концов исчезло. Всё, кроме сути.

– Сколько ещё ждать? – крикнул из другой комнаты Трэвис. – Пахнет так, будто всё готово.

Так и было, поэтому Тим поспешил на кухню. Старый добрый Эрик! Лазанья, когда Тим вытащил её из духовки, выглядела божественно. Борясь с ножом и лопаткой, Тим положил на тарелки два толстых куска, почти не наделав беспорядка. Он поспешил с тарелками к столу, замечая, что ещё не налил вина. Ох, ладно. Он сможет сделать это как официанты в ресторанах, куда водил его Эрик, откупорив бутылку перед Трэвисом и налив ему маленький глоток на пробу. Конечно, если Трэвис откажется, они облажаются, так как Тим взял только одну бутылку. Он не хотел, чтобы они сильно напивались. Только чуть-чуть, чтобы помочь расслабиться.

Ужин был готов. Маленький бумбокс в углу играл классическую музыку. Тим не сходил по этому с ума, но все другие станции транслировали рождественскую музыку, так что классическая должна подойти. Еда была подана, свечи зажжены, вино готово литься рекой. Тиму нужен был только его спутник.

– Готово! – прокричал Тим. – Тащи сюда свой зад!

Он нервно усмехнулся сам себе, чувствуя напряжение, которое приходит, когда даришь кому-то подарок и отчаянно хочешь, чтобы он понравился. Тим задержал дыхание, когда Трэвис вошёл в комнату, пристально наблюдая за его лицом. Он выглядел отчасти развеселённым. Это было хорошо, верно?

Трэвис рассмеялся.

– Что это, чёрт побери?

– Ужин на двоих, месье! – Веселье с лица Трэвиса исчезло. Французский акцент Тима был плохим? – Садись.

– Нет.

Трэвис выглядел злым.

– В чём дело? – произнёс Тим. – Это просто ужин.

– Ужин при свечах, будто мы пара или ещё что?

Тим сжал челюсть.

– Ладно, мы можем задуть свечи, если от этого тебе станет легче.

– И тупая музыка, – фыркнул Трэвис. – Включи грёбаный свет! Мы не на свидании.

Тим оставил свет выключенным. Еда остывала, а Трэвис даже не садился.

– Что с тобой не так?

– Ты! Ты пытаешься сделать это всё таким... Мы не пара!

– Нет, мы просто одни в коттедже на Рождество после того, как трахались в джакузи. Совершенно платонически. Ничего гейского в этом нет, верно, приятель?

Даже при свете свечей он видел, что лицо Трэвиса стало красным, как свекла.

– Ты знаешь, о чём я! Мы не парень и девушка. Ты не можешь притвориться, что это то же самое. Это глупо!

Трэвис попытался выйти из комнаты, но Тим встал у него на пути.

– Почему мы этого не можем, а? Что останавливает нас от того, чтобы делать всё, что мы хотим? Здесь только ты и я, Трэвис. Мы можем быть кем угодно, кем хотим, друг для друга.

– Нет, не можем! – Трэвис ткнул пальцем в лицо Тима. – Ты не можешь подарить мне детей! С тобой у меня не может быть семьи! Ты хорош только для отсоса, который я могу получить от любой дешёвой шлюхи.

Тим толкнул его. Либо так, либо врезать ему. Трэвис выглядел так, будто сейчас сорвётся, но вместо этого он развернулся и махнул рукой по столу, скидывая на пол бокал вина, столовые приборы и тарелку лазаньи.