– Быстро спускайся! – продолжал разрываться Игнат-старший под деревом.

– Я не могу этого сделать…

В тот момент это была чистая правда. В таком состоянии отец мог запросто забить ребенка до смерти.

Ситуация оказалась безвыходной. Мужчина продолжал топтаться внизу, ругаясь на весь свет, выкрикивая проклятия, а мальчик сжался наверху, дрожа и наблюдая за действиями отца. После нескольких подходов Игнат-старший все-таки решил попробовать забраться наверх. Он проверил на крепость ступеньки и стал осторожно подниматься.

– Она не выдержит тебя, папа… – прошептал мальчик.

Отец неумолимо приближался к своей цели. Одна из ступенек дрогнула и подломилась, и Игнат-старший чуть не сорвался вниз. Однако он успел схватиться за следующую перекладину. Под тяжестью массивного тела она вывернулась на 90 градусов, но крепко держалась благодаря гвоздям. И через пару секунд лицо взбешенного отца уже поравнялось с полом домика. Это был первый и последний раз в жизни Игната, когда отец поднялся к нему в домик на дереве. Но повод для этого оказался не самый приятный.

Если бы сейчас мальчик толкнул его ногой в лицо, он упал бы вниз – и, не исключено, сломал бы себе шею. В такой ситуации никто не стал бы винить ребенка в смерти настоящего тирана, да и тех, кто сожалел о его утрате, наверняка бы не нашлось. Вот только любовь к отцу, пусть и наводящему ужас, не позволила сделать этого.

В результате мальчишка только сжался, закрыв руками лицо, и стал ждать неминуемой расплаты, слыша, как сначала одна, а затем и вторая рука отца зацепилась за настил.

– Теперь… тебе… несдобровать… – прохрипел огромный мужчина.

– Папа, – жалобно выдавил из себя небольшой комочек, забившийся в дальний угол площадки.

На какой-то миг в глазах отца мелькнула нерешительность, и Игнату показалось, что, быть может, все обойдется. Но эта надежда исчезла почти сразу. Лицо приобрело прежнюю суровость, и на мальчика пахнуло застоявшимся пивом.

– Я покажу тебе, что значит пререкаться со мной, – поучительным голос ответил мужчина.

Сомнений не осталось. Мощный удар ногой в живот ребенка был такой силы, что из легких моментально вышел весь воздух, будто из проколотого шарика. Игнат отлетел назад, пробил легкую стенку домика, и с четырехметровой высоты кулем упал на землю. Он приземлился на левую руку, от чего локоть моментально сломался. Несмотря на дикую боль, Игнат даже не смог вскрикнуть, так как у него просто не осталось воздуха для этого. В следующий миг он потерял сознание.

И последняя мысль, возникшая перед тем, как провалиться в пелену обморока, была: «Ты вырастешь таким же, как он. Таким же, как твой отец».

Через полгода сломанная рука срослась и беспокоила только перед переменой погоды. А вот кошмарные сны преследуют его и по сей день. Возможно, они не закончатся никогда.

Все это произошло давным-давно и лишь изредка всплывало в памяти. Еще тогда, когда они жили в городе Сумрак, причем достаточно бедно – на одну зарплату Игната-старшего. Только спустя несколько лет им удалось разжиться деньгами и переехать.

Игнат-старший понимающе взирал с фотографии на сына и девушку, которую он привел в их дом. Его глаза смотрели куда-то вдаль, а губы были сжаты в тонкую линию, выражая то ли злость, то ли презрение ко всему миру.

– Это мой папа, – произнес юноша, дохнув на Жоржину перегаром. – Он хороший человек, но иногда чересчур жесткий, поэтому я стараюсь его избегать и не злить.

– Понятно… – протянула девушка, кивнув – она тоже находилась в не слишком трезвом состоянии.

– Хочешь что-то выпить?

– Давай еще мартини. Я просто балдею от него!

– Тогда я налью себе еще виски.

Он удалился к барной стойке. Девушка осмотрелась и присела на широкий кожаный диван, расположенный перед камином. На стенах коричневые обои с узором, несколько картин, в углу столик с пустой хрустальной вазой. Панорамное окно, стекла которого дрожали под порывами ветра. В камине трещало и стреляло полено – Игнат зажег его, как только они вошли в дом.

Тишину нарушил звук жидкости, льющейся в бокал, а потом в стакан. Мартини и виски соответственно – для дамы и ее кавалера. После чего снова воцарилась тишина, нарушаемая лишь щелканьем больших напольных часов. Их громадный маятник колебался влево-вправо, словно серебряная монета на цепочке в руках гипнотизера.

– Это тебе, – сказал Игнат, протягивая ночной гостье порцию мартини.

– Отлично, спасибо, – ответила девушка.

– Так что с Флорианом? – спросил он. – Ты больше не думаешь с ним встречаться?

– Он надоел мне, – отмахнулась Жоржина. – Хочется быть свободной.

– И как ты себе это представляешь?

– Ну, например, если бы мы с ним сейчас были вместе – я не смогла бы сидеть здесь с тобой.

– Почему не смогла бы?

– Он бы не позволил мне. Пришлось бы это скрывать. А я не хочу ничего ни от кого утаивать. Я хочу делать то, что мне вздумается.