Если в мире существует справедливость, эта штучка подцепит кролика без подбородка – они стоят друг друга. Я вошел в просторный зал, как выплывает нежданная тучка на безоблачное небо Калифорнии. Стеклянный купол окрашивал все вокруг в таинственные оттенки оранжевого. В огромном помещении ничего не изменилось, как будто я вернулся в музей восковых фигур – словно навеки застывшая в гротескной манере живописная картина. Здесь снова оказалось пустынно, только одна фигура сидела в одиночестве на дальнем конце бара.

Тысячелетнее лицо Гаса Терри наблюдало за мной с циничным равнодушием вырезанного из слоновой кости Будды. Едва я опустился на стул рядом с ним, он подвинул мне миксер и молча указал на выстроившиеся в ряд стаканы.

– Это водка с мартини, специально для тебя, Дэнни. Ты сегодня мой почетный гость.

– Прекрасно. – Я налил себе. – Кто эта перебравшая блондинка, у которой возникли проблемы с подвязками?

– Наверное, чья-то мамаша. – Он неожиданно захихикал. – А если еще нет, то скоро будет.

– У тебя совершенно гадкое чувство юмора, Гас! – сказал я раздумчиво. – Но оно вполне подходит твоему лицу.

– Давай-давай, оскорбляй меня, – подбодрил он.

– Даже и не пытаюсь. – Я попробовал мартини – он оказался так же хорош и приятен, как вчера. – Ты легкоранимая натура, Гас, знаешь?

– Прежде мне никто такого не говорил. – Он осушил свой стакан, придвинул к себе миксер и налил еще.

– Куда бы я ни пошел, – продолжил я все так же раздумчиво, – везде слышу: «Гас Терри – очень ранимая натура. Но когда понадобился козел отпущения, Гас оказался самым подходящим для этого».

– Так говорят?

– Да, сэр, – с почтением ответил я. – «Бедный старина Гас, пропащий малый – сама невинность, над которой надругались, потому что понадобилось громкое имя для удовлетворения низменных страстишек толпы».

– Я готов разрыдаться. – Он проглотил содержимое своего стакана двумя долгими глотками.

– Такой невинный, что его даже не арестовали, – небрежно продолжал я. – Все говорят так, все, кроме одного сквернослова-полицейского. Если бы главная свидетельница по делу не попала в автомобильную катастрофу за два дня до суда, все обернулось бы совсем не так. Это слова того сквернослова из полиции. А что скажешь об этом ты, Гас?

– Ничего, – бросил он. – Мне нечего сказать.

– Сделай одолжение, Гас, – вежливо попросил я. – Расскажи, пожалуйста, мне это очень интересно.

Его агатовые глаза холодно смотрели на меня из глубоких припухших глазниц, обведенных синими кругами.

– Ты мне больше нравился, когда просто грубил, Дэнни. А теперь становишься скучным и надоедливым, как и все остальные здесь.

– Скандал был связан с проституцией и рэкетом и затрагивал множество известных имен.

Он неторопливо протянул руку за моим стаканом, поднял его и бесстрастно разжал пальцы. Тот со звоном разбился, ударившись о поверхность стойки.

– Бар закрывается, Дэнни, – сказал Гас. – Увидимся на каком-нибудь другом рауте.

Я тоже без всякой поспешности дотянулся до его стакана и стукнул его о стойку. Последовал такой же нежный звон разбиваемого вдребезги стекла.

– Закрывается для одного – закрывается для всех, – твердо произнес я. – У нас тут нет любимчиков, Гас.

После нескольких секунд полной тишины вновь раздался сухой потрескивающий звук, исходивший откуда-то изнутри его.

– У тебя крепкие нервы, – весело сказал он. – Я уже говорил, что ты прирожденный рекламный агент.

– Твой рекламный агент славно поработал для тебя вчера, когда мы с ним ужинали. Тебе следует гордиться, Гас, по-настоящему гордиться!

– Аннет звонила мне сегодня утром и рассказала об этом. – Он достал два новых стакана и налил мартини. – Ты перевернул там тележку с едой и страшно набезобразничал на кухне. Что с тобой случилось – это пристрастие к поварам или еще что?

– К жуликам – таким, как Джонни Девро, – сказал я. – Ты не знаешь его?

– Не уверен, – ответил он. – Почему я должен его знать?

– Может, и не должен, я почем знаю. Моя незнакомка здесь?

– А, Доун какая-то? – Он пожал плечами. – Я велел Тине найти ее. Спроси у Тины.

– Уж эта мне Тина, – заметил я. – Тайные встречи в полночь со всеми вытекающими отсюда последствиями – ты не удивлен?

– Джордж Обистер? С ним все в порядке, – ответил он, зевая. – Немного глуповат, но вполне нормальный парень. И если он находит удовольствие в том, чтобы поваляться с моей горничной в ее нерабочее время, чего мне беспокоиться?