Разговор в любом случае обещал быть не самым приятным.

– Ничего не хочешь мне объяснить? – оригинально «поприветствовала» мужа буквально на пороге Корнелия тем же вечером. Питер растерянно замер, судя по выражению на смуглом лице, торопливо проматывая в мыслях перечень всех своих вероятных и невероятных прегрешений. После чего в притворном испуге помотал головой. Блондинка слегка нахмурилась, но на молодого мужчину, все детство которого прошло под гораздо более суровыми взглядами авторитарной матушки, подобные меры действовали даже не в полсилы, а так, в четвертинку, так что должного эффекта угрожающее поблескивание глазами не возымело.

– Можно хоть наводящую подсказку, о чем вообще речь? Как бы не признаться в чем-нибудь, еще не всплывшем…

Не ответить на обезоруживающую улыбку стоило определенных усилий, чтобы скрыть свое колебание, Корнелия сдвинула брови еще сильнее и, не говоря больше ни слова, помахала перед носом мужа вскрытым конвертом. Улыбка Питера завяла.

– Совсем вылетело из головы, – пробормотал молодой человек.

– Именно так я и подумала. Ты ведь еще не отвечал на письмо. Судя по дате, осталось не так уж много времени.

– Теперь это не имеет значения.

– Но…

– Я же сказал, что вообще не собираюсь дальше играть в команде. Насчет постоянной работы тренером пока что точно узнать не удалось, но так – все равно больше стабильности, чем мотаться по всей Америке, а то и куда-то…

– В Австралию. Питер, ну что ты несешь? Я всегда думала, тебе нравится путешествовать и ездить на все эти чемпионаты, – по правде говоря, настолько нравилось, что иногда Корнелия бывала этим не слишком довольна, но прямо это Питеру понять не давала.

– Мы так и будем стоять в коридо?… – встретившись с женой взглядом он умолк на полуслове и, после короткой паузы, сказал несколько другое. – Ладно, если это не столь очевидно, как мне казалось – то в данный момент мне гораздо больше нравится проводить больше времени с тобой. Тем более, после переезда в особняк – я что же, могу тебя бросить там одну почти до рождества? Да и за ремонтными работами в квартире надо будет приглядывать.

– Вот, значит, как? – бросив письмо на узкий ящик для обуви, Корнелия резко развернулась и вышла из прихожей, быстрым шагом миновав гостиную и яростно хлопнув за собой дверью спальни. Питер, вынужденный переодеваться из уличной одежды, немного замешкался прежде, чем последовать за ней.

Белокурая Стражница растянулась на кровати, отвернувшись к стене, и даже не пошевелилась, когда захлопнутая створка двери снова скрипнула. В принципе, если бы она действительно не хотела, чтобы муж беспокоил ее сейчас, ему и вовсе не удалось войти – злоупотреблять своей волшебной силой в быту Корнелия не любила, но по случаям, когда считала это оправданным, без колебаний ее использовала. Но сейчас ее бегство вовсе не было продиктовано нежеланием продолжать разговор, даже наоборот.

– Я взрослый и вполне здоровый человек, мне не нужны няньки и постоянный присмотр! – глухо сообщила Корнелия, какое-то время послушав вопросительное молчание в комнате. – Неужели ты всерьез думаешь, что мне приятно смотреть на то, как и твоя нормальная жизнь пострадает просто за компанию?

– Значит, это нужно только мне самому, – обогнув кровать, Питер присел на самый краешек и положил ладонь на светлые волосы жены. Корнелия закрыла глаза – было бы очень стыдно без всяких уважительных причин удариться в слезы, а уверенности в том, что получится их удержать, не было.

Слишком многого привычного и – как казалось – неотъемлемого совершенно внезапно лишилась она сама. Словно кто-то нажал «паузу», просто единым махом выбросив из течения всей ее жизни, лишив возможности эту жизнь контролировать. Цеплять за собой еще и близких людей, как костяшки домино, было бы и вовсе невыносимым. И уж здесь-то у нее, по крайней мере, был выбор!

– Пожалуйста, не заставляй меня чувствовать себя виноватой…

– Ты сама постоянно заставляешь – меня – чувствовать себя виноватым! – несколько резче обычного своего тона возразил Питер. Светловолосая волшебница все же распахнула глаза, непонимающе на него уставившись. – Только за то, что я чувствую себя счастливым, когда ты, кажется, просто мучаешься.

– Мучаюсь? Я? Да с чего ты вообще…

Право же, этому человеку было больше дела до ее чувств, чем самой Корнелии! Как-то и не предположить заранее, что подобного может оказаться чересчур. Вместо ответа теплые кончики пальцев скользнули по ее лицу, снимая с ресниц все-таки предательски повисшие на них слезинки. Может оказаться чересчур, когда чувства-то эти не вполне естественного происхождения – когда сама понимаешь, что не стоят они подобного внимания, но невозможно объяснить это ему!

– Питер, со мной все в полном порядке. Честно. Я очень ценю твою заботу, но сейчас ты все только усугубляешь. Нет ни малейшей нужды в том, чтобы ты отказывался от этой поездки. Я от тебя никуда не денусь и… в общем, а подобное предложение может быть первым и последним в жизни. Тем более, если ты всерьез намереваешься уходить из профессионального спорта – второго такого шанса точно не выпадет! И я же знаю, на самом деле это важно для тебя…

– Давай все-таки предположим, что сам я знаю лучше, что для меня важно… и что важнее всего.