Наверное, это был самая безобразная улица во всем городе. Бездомные протягивали руки и просили милостыни, но моя служанка сторонилась их, то и дело дергая меня за руку. Мне хотелось остановиться и помочь обездоленным, но девушка лишь укоризненно качала головой:

– Бог знает, какими болезнями их наградила жизнь, миледи. Не стоит к ним приближаться!

Мы прибавили шаг и повернули направо. Я с болью смотрела на бедняков, и слезы жалости наворачивались на моих глазах. За что они так все страдали? За что голодали, в то время как жирные графы, набив свои карманы золотом и серебром, обжираются подобно грязным свиньям?

– Тен-тен остановись! – резко дернула я служанку за руку. – Не могу я смотреть на страдания этих несчастных! Дай мне денег, я отдам им хотя бы немного!

– Ох, миледи! Ваше сердце доброе, но прошу вас, не останавливайтесь, идемте же! Идемте! – затараторила служанка, но достаточно было гневного взора, и она перестала мне противиться.

Девушка послушно отдала мне несколько медный монет, и я протянула их одному из обездоленных, сидевшему в грязи и молящему о помощи. Убогий протягивал руку, но не мог дотянуться до меня и жалобным голосом кряхтел:

– Миледи, нагнитесь еще немного…

Я, наблюдая страдания старика, нагнулась и почти дотронулась до руки его, как вдруг меня кто-то остановил, вырвал из пальцев монеты и грубо кинул их в сторону обездоленного. Я возмущенно выпрямилась и хотела уже что-то сказать незнакомцу, как вдруг этот неизвестный заговорил сам:

– Он болен, ваше превосходительство. Не стоит до него дотрагиваться.

С этими словами незнакомец снял с себя темный капюшон, и я с удивлением обнаружила, что передо мной стоит женщина пожилых лет. Она выглядела не так убого, как остальные. На её шее висели различные амулеты, на пальцах – перстни, а в ушах - серьги из крыльев ворона. Одежда немного потрёпана, но довольно опрятная.

– Вижу, миледи, у вас доброе сердце, - сказала она, пристально разглядывая меня. На секунду мне даже показалось, что глаза старухи сверкнули красным огнем. – И вижу я ваше будущее. Оно поистине мрачно и полно загадок. Следуйте за мною.

Я завороженно смотрела на женщину, а затем она обернулась и пошла куда-то вперед, не дожидаясь моего ответа. Что за будущее она увидела? Почему оно мрачное? Мне хотелось знать ответы на эти вопросы, даже пренебрегая тем, что знакома с нею минуту. И если бы не тот красный огонек в глазах этой женщины и загадочная ухмылка на морщинистом лице, то наши бы с ней пути разошлись. Однако мною овладело непреодолимое желания узнать всё, что знает она…

– Тен-тен! Идем же! Не робей! – крикнула я служанке, спеша за загадочной женщиной.

Служанка явно была недовольна моим решением и что-то бубнила мне, но я не слышала её, а просто шла за незнакомкой.

Догнала я её довольно быстро. Она, увидев меня, улыбнулась и прошипела, словно гадюка своей жертве:

– Любопытство – основная черта девушек. Особенно молодых… Перед любопытством даже страх отступает.

Голос её был хрипловатый и слегка надменный. Однако в манере её разговора мне не довелось увидеть ничего подозрительного или опасного. В ней не было всего того, что я замечала гостях, приехавших издалека изо всех уголков близ лежащих городов, на очередной званый бал в поместье моей семьи.

– Что за будущее вы видели? – спросила я поспешно.

– Любопытство, - вновь прошипела она, украдкой взглянув на меня.

Мы завернули за угол, и передо мной возник огромный шатер – приезжий цирк. С другой стороны, у классы и входа его толпились люди, желая купить билеты и стать свидетелями потрясающего зрелища. Представление нагоняло на толпу небогатых людей приятную дрожь нетерпения.

Нас же с Тен-тен старуха провела «черным» входом к мрачному, нагоняющему тоску местечку при шатре. Это был самый настоящий свинарник – загон, огороженный полуразрушенным и сгнившим деревянным забором. Здесь, в грязных клетках проживали исхудалые и полуживые цирковые животные, и тут же располагались нищие «хоромы» акробатов, участников и организаторов этой жалкой компании.

Гадалка вытащила из кармана плаща ключ и отворила высокую калитку, отделяющую цирк от окружающего хаоса. Затем она нервно оглянулась, убедилась, что за нами никого нет, и пропустила меня и мою служанку вперед. Мы с Тен-тен быстро проскользнули внутрь, а за нами вошла женщина, заперев хрупкую калитку с внутренней стороны. Я удивленно приподняла бровь, наблюдая за старухой, но промолчала.

– Идемте, - позвала она нас негромко, направляясь к небольшой грязной палатке черного цвета.

Мы послушно последовали за ней. Тен-тен задергала меня за рукав и лихорадочно нашептывала:

– Госпожа, может быть, стоит нам уйти?

– Не робей! – снова посоветовала ей я и вошла в палатку. Страха не было.

Внутри обиталища гадалки было довольно чисто и прибрано, несмотря на свинарник снаружи. Посередине – огромный стол из пробкового дуба, а на нём несметное количестворазный магических вещиц, признанных нагонять на редких гостей страх и ужас. Все эти карты, причудливые шары и прочий колдовской инвентарь делал небольшое помещение мрачным, загадочным и немного зловещим. Я опешила от этого, хотя отлично понимала, что такая реакция была отнюдь не из-за всей этой атрибутики…