– А как ты догадался, что я на корме, там за окном?!
– меня переполняли чувства восхищения и благодарности.

– На таких галерах одна каюта, но больш-ш-шая. Вниз-з-зу же гребцы и нес-с-сколько трюмов. Тем более я видел, что тебя повели в с-с-сторону кормы...

Когда мы вынырнули из пещеры, наступила ночь. Несколько минут из-под нависающей скалы Макс вглядывался в темноту и принюхивался. Держась за доспехи, я переводила дыхание и то открывала, то закрывала рот в надежде избавиться от заложенности в ушах, но пока это не помогало.

– Похоже, с-с-спокойно...
– тихое шипение я еле расслышала.
– Они не з-з-знают где нас-с-с искать... Перевернис-с-сь...

Я не успела толком выполнить указание, как ангалин рванул через озеро. Сумасшедший заплыв длился до самого утра. Поначалу я пыталась, лёжа на спине Макса лицом вверх, смотреть по сторонам, чтобы успеть предупредить друга о возможной опасности или погоне, но вскоре поняла, что это бесполезно. Как только я поворачивала голову, вода заливала нос, рот и глаза, и все старания были абсолютно бессмысленны.

Макс нёсся просто с бешеной скоростью, рассекая длинным телом воды озера Богов, отражающие всю неповторимую красоту ночного Окатанского неба. Через несколько часов руки и плечи затекли настолько, что я почти перестала их чувствовать, а ведь мы только озеро пересекали. А что же будет в море?! Как я это выдержу?! Одно радовало, по словам Макса, моего веса он почти не ощущал. Лимм не только согревал в холодной воде, но и хорошо держал тело на поверхности, благодаря чему Макс мог развить приличную скорость. Всё-таки правильно, что я рискнула и не сожгла его с остальными вещами на камбузе.

Когда первые лучи тронули небо, мой "водяной конь" начал сдавать. Он плыл уже значительно медленнее, и я спиной ощущала как глубоко и часто он дышит. Кое-как перевернувшись, я обняла чешуйчатую шею - пальцы онемели и закоченели, а рука была будто чужая.

– Макс... Макс...
– пытаясь позвать его, я опять нахлебалась воды.

Он повернул голову и тяжело прошипел:

– Ты не ус-с-стала?

– Нет... Не устала... У нас всё получится, Макс... Всё получится...

Глянув по сторонам, на скалистые берега, вершины которых в лучах восходящих светил были желтовато-розовыми, я поняла, что всё это уже видела. Накрыло чёткое "дежавю", будто всё происходящее очень хорошо знакомо и я уже здесь была когда-то и в такой же ситуации. Макс тащит меня на спине и спрашивает, не устала ли я... я держусь за его доспехи и говорю, что всё у нас получится, а кругом вода и рассветные скалы...

На отдых мы обосновались под большой скалой, доступ к которой был только от воды. Макс выбрался на камни, и я свалилась с него словно мешок с... ну понятно с чем. Ангалин тяжело дышал, бока ходили ходуном, а я перекатывалась с боку на бок, пытаясь вернуть телу подвижность. Когда, наконец, удалось сесть, я стянула, ну с очень большими усилиями, верхнюю половину лимма. Повязка, стягивающая грудь, очень сильно давила, наверно именно из-за неё я чуть и не захлебнулась, когда Макс тащил меня в подводную пещеру. Также в неё были замотаны перчатки от согревающего костюма, я совсем забыла про них, а ладони и пальцы в холодной воде застыли настолько, что почти не слушались.

Лёжа рядом, Макс поглядывал на мои муки одним глазом и ехидно улыбался:

– Помочь?

– Да, её нужно снять. Почему-то раньше я об этом не подумала...

Он ослабил узел на спине, и когда я отшвырнула плотную ткань и вздохнула полной грудью, резко закружилась голова. Несколько минут я не могла надышаться, и даже холод раннего утра и почти ледяные камни не мешали живительному процессу. Сияющие изумруды смотрели очень пристально, когда я открыла глаза и ещё раз блаженно вздохнула. Приподнявшись на передних лапах, Макс пялился на полуголую меня и маленькие сиреневые искорки то вспыхивали, то гасли на его шкуре...

– Мне очень нравитс-с-ся на тебя с-с-смотреть, Кари, - нежно прошипел он.
– Но очень холодно...

Я кивнула и чмокнула его в нос:

– Лимм всё-таки удивительная штука, - натягивая свою вторую почти чёрную кожу, я пыталась казаться спокойной, хотя предстоящее долгое плаванье на спине друга, через холодное море, кишащее кархаронами, никак этому не способствовало. В желудке громко заурчало.

– Нуж-ж-жно поес-с-сть, иначе надолго нас-с-с не хватит, - он развернулся и пошлёпал к воде.
– Сиди здес-с-сь, я с-с-скоро...

Обернулся он и, правда, довольно быстро. Одну крупную рыбину он зажимал в пасти, а другую - в хвосте.

– Ты сам-то поел?

– Сейчас-с-с майны мигрируют, с-с-с голоду точно не умрём... Это тебе...
– и положил добычу у моих ног.

Я уставилась на толстенькие тушки: "А ведь есть-то придётся сырую рыбу! Огня нет! И не развести никак!" В результате съесть сырым я смогла только один кусок и то с закрытыми глазами почти не жуя, а второй - Макс запихнул в меня чуть ли не силой. Я, конечно, с ним согласилась, голодная смерть нам не грозила, майны были мясистыми и жирными, но сырая рыба - это не нормальная человеческая еда!