Резко развернувшись, я побежала к дому, на ходу пытаясь всё выяснить:

– А в чём тогда причина? Желудок? Он ведь жаловался на боли после Нового Года.

– Нет, не желудок… Давай поговорим, как приедешь, хорошо?
– чувствовалось, что мама действительно не хочет говорить по телефону, и я решила не давить на неё.

– Хорошо. Жди меня!

– Как приедешь, набери меня, - попросила она.
– Всё, хорошая моя, целую.

– Мамуль, и я тебя целую! Ты там с папой держись!
– ответила я и, когда мама отключилась, ещё быстрее побежала к дому.

Сборы прошли быстро. А на автовокзале повезло, и я успела заскочить в автобус в последний момент перед отправлением.

Сев в кресло, я шумно выдохнула и начала перебирать возможные варианты отцовского недуга. “Это точно что-то серьёзное. Иначе мама не стала бы звонить мне посреди недели и отрывать от учёбы, особенно в конце семестра… Что же тогда с папой?… Ох, хоть бы всё было хорошо, и это не оказалось смертельной болезнью”, - мысли становились всё страшнее, и сердце начал сковывать леденящий холод.

Телефон снова зазвонил, и я ответила, даже не посмотрев на номер:

– Я уже еду!

– Что, моя кошечка, вымотал я тебя вчера, и ты проспала?
– самодовольно раздалось из трубки, и я нахмурилась, поняв, что это Давид.

Сейчас было совсем не до разговоров с ним, поэтому я сухо сказала:

– Нет. И вообще, меня сегодня в универе не будет. Мама позвонила и сказала, что отец в больницу попал. Поэтому я уезжаю домой. Предупреди там преподов.

– Хорошо, - голос Давида сразу изменился, и он заботливо спросил: - Может, моя помощь нужна? Тебя отвезти домой?

– Нет, я уже в автобусе, и мы выехали за черту города. Сама доберусь.

– Позвони мне, чтобы я не волновался за тебя, хорошо?

– Хорошо. Как будет возможность, наберу. Пока, - ответила я и сбросила вызов, не желая сейчас говорить ни с ним, ни вообще с кем-нибудь другим, кроме мамы, потому что все мысли были об отце.

Всю поездку я нервно сжимала кулаки и ёрзала на сиденье, злясь, что водитель еле ползёт, притормаживая возле каждой остановки на трассе в надежде подобрать ещё пассажиров. Поэтому в родной город я приехала уже взведённой и на автовокзале обматерила одного из таксистов, заломившего цену, думая, что я не знаю расценок. Второй таксист, видать, сразу понял, что я барышня знающая и строптивая, поэтому назвал нормальную цену. Сев в машину, я продиктовала наш домашний адрес. Но потом вспомнила, что мама просила ей перезвонить, и набрала её.

Оказалось, что она до сих пор в больнице, возле папы, и я даже порадовалась, что сама смогу его увидеть и оценить обстановку. Дав водителю новый адрес, я нетерпеливо постукивала ногой о пол, ожидая, когда мы приедем к больнице, а когда мы подъехали и, расплатившись, я вышла, то заставила себя сначала успокоиться.

– Рима!
– позвала меня мама, вышедшая из дверей больницы, и я бросилась к ней, оценивая её внешний вид.

Тёмные волосы, всегда уложенные в аккуратную причёску, были растрёпаны, на лице ни грамма косметики, хотя мама всегда очень следила за собой, глаза сейчас были красными и опухшими, а это значит, что она плакала. Да и одежда была мятая, а это говорило о том, что собиралась она впопыхах. “Ох, это плохо. Очень плохо, и значит, что с папой что-то серьёзное!” - поняла я.

– Что с папой? Как он?
– затараторила я, обнимая маму.
– Пошли к нему! Хочу его увидеть.

– Папа час назад заснул, поэтому давай пока поговорим здесь, чтобы не мешать ему отдыхать, - мягко сказала она и указала на лавочки перед больничными корпусами.
– Присядем, и я всё тебе расскажу.

– Угу, - я кивнула и, взяв её за руку, чуть ли не потащила к лавочке, а когда мы сели, спросила: - Ну, что с папой?

– Цирроз печени, - тихо произнесла она и всхлипнула.

– Что, цирроз?
– я недоверчиво посмотрела на неё.
– Но ведь папа даже по праздникам максимум, что мог выпить - это пара бокалов вина! Он же не алкоголик. У него не может быть цирроза. Это, наверное, ошибка.

– И мы хотели так же думать, но ошибки нет, - мама снова всхлипнула, а потом приложила к глазам платочек, который теребила в руках.
– Ты прости, но мы ещё в январе обратились в больницу и тогда же узнали про диагноз…

– Что? В январе? Но как?!
– изумлённо спросила я.
– Ведь я домой приезжала через выходные, и ничего…

– Мы не хотели тебя беспокоить, и папа всегда договаривался с врачами, чтобы его отпускали домой… Сначала прогноз был хороший, и мы надеялись, что лекарства помогут, но болезнь прогрессирует. Сейчас он должен постоянно находиться под наблюдением. А самое страшное, что врачи не могут понять причину… Они называют это криптогенным циррозом… Мы столько анализов уже сдали, столько исследований различных прошли, а причины не знаем, - отчаяние в голосе мамы пугало до дрожи.
– Я даже была готова к гепатиту В или С…

– Но ведь папу вылечат?
– с надеждой спросила я.
– Врачи ведь не опустят руки?

– Стадия заболевания такова, что сейчас его может спасти только пересадка печени. Она или продлит ему жизнь, а может и вообще болезнь уйдёт…

– Пересадка? Тогда нужно соглашаться на неё!

– Девочка моя, согласие мы уже дали, но здесь всё непросто. У папы ведь редкая группа крови, четвёртая с отрицательным резусом, и очень тяжело найти донора. Если бы я подходила то, не задумываясь, стала бы донором, но у меня вторая группа крови, а нужен донор именно с папиной группой крови.