Юлька и Аня сидели у костра, чистили картошку. Рядом суетился Женька, рассказывая им анекдоты. Он остановился около Кондрашовой, быстро наклонился и поцеловал её в шею.

– Спятил?
– взвизгнула Анька, отпрянув от Евгения. Нож выпал из её рук на землю.

– Ананьев хватит дурачиться, - послышался строгий голос Юрия Константиновича.
– Иди лучше помоги Зайцеву и Магомедову распилить брёвна для костра.

Женька нехотя поднялся, и вдруг сделал резкий шаг в сторону Нюрки. Девушка инстинктивно отступила назад, наступив на чью-то ногу. За её спиной послышалось громкое ругательство Полякова.

– Извини, - она обернулась, и её глаза в панике взметнулись вверх, встретились с холодными глазами Сергея. Девушка отступила в сторону.

Только Алинка заметила, как сжалась челюсть Полякова, а карие глаза на секунду вспыхнули от раздражения. Но парень сразу взял себя в руки.

– Бывает, - как-то неопределённо ответил Сергей и пошёл дальше.

Вечером ребята собрались у костра. Закутавшись в куртки, плотно прижавшись друг к другу они пели песни под гитару. Огонь трещал, объедая пламенем поленья, разбрасывая искры в стороны. Картошку только и успевали подкидывать в угли, она расходилась на ура.

Анька стояла чуть в стороне, с тоской мечтая быстрее оказаться в своей палатке, на мягком хвойном матраце. Она больше устала от того что весь день находилась в напряжении. Девушка всё время чувствовала, что Сергей где-то здесь, где-то рядом, наблюдает за ней. И поэтому, услышав за спиной его голос, не удивилась.

– Ты очень занята?

– Я?
– Аня оглянулась, но кроме неё и Полякова рядом никого не было.
– Нет…

– Мы можем поговорить?
– он взял её за руку.

– О чём?
– выдернуть свою руку Нюрке не хватило сил.

– Хочу извиниться. Только не здесь.

Поляков потянул её за собой, а она послушно пошла за ним. Они пробирались по тропинке, обходя палатки. Так как уже было темно, Сергей включил фонарик, освещая дорогу.

– Куда мы идём?
– спохватилась Аня, оглядывалась по сторонам, когда палаточный лагерь остался позади.

– В мой шалаш. Я поставил его чуть в стороне от других. Не люблю, когда шумно. А вот и он.

Сергей остановился у палатки, приподнял полог, пропуская Аню вперёд.

– Заходи, - сказал он замешкавшейся Кондрашовой.

Девушка продолжала стоять. Её сердце глухо стучало, словно предчувствуя беду.

Сергей шагнул к ней, рванул за руку к себе с такой силой, что у Аньки наверняка остались синяки. Она ойкнула, оказавшись в объятиях Полякова.

– Испугалась?
– ухмыльнулся Сергей, выключая фонарь.

Теперь они оказались в темноте, вдвоём, далеко от ребят. И это очень пугало Аню. Она поняла, что извинений никаких не будет.

– Что… - спросить девушка не успела, Сергей губами вцепился в её губы.

Он долго, яростно терзал её рот, не давая Аньке не вздохнуть, не выдохнуть. И чем дольше длился их поцелуй, тем более безумным и жестоким становился Поляков. Ярость и ненависть затуманили его разум, в нём полыхала звериная, дикая страсть и желание мести. Вот именно этот момент, когда виновница всех бед в полной его власти. Теперь её ничто не спасёт от наказания.

Сергей сжимал Аню в железном кольце своих рук, причиняя боль. Она пыталась высвободиться, но он не позволял. В одно мгновений рывком поднял полог и втолкну Кондрашову в палатку.

Аня лежала на земле в палатке. Сергей включил фонарь.

– Раздевайся, - проговорил он каким-то будничным тоном, ослепляя глаза девушки ярким лучом света.

Он откинул фонарь в сторону.

– Ты что, с ума сошёл?
– Анька попыталась встать, но Поляков был сильнее её. Он толкнул девушку обратно на землю и неожиданно ударил по лицу, оглушив на время.

– Раздевайся, - снова приказал Сергей, отпуская свою жертву.
– Или тебе помочь?

Он стянул с себя свитер, затем футболку, не торопясь, начал стаскивать штаны.

Придя в себя, Анька хотела закричать.

– Бесполезно, - предупредил Сергей, предугадав её действия.
– Да и нужны ли тебе свидетели?
– он навис над Аней.
– Добровольно раздеваться не будешь?

Не дождавшись ответа, он навалился на неё, вдавив в импровизированный матрац из хвойных веток. Просунул руку, нащупал ремень на её джинсах и расстегнул пряжку.

Шипя и царапаясь как кошка, Анька изо всех сил извивалась под ним, пытаясь освободиться. Но Поляков не давал ей шевельнуться, он целовал её рот, размыкая стиснуты губы, срывая остатки одежды. Глаза его наливались гневом. В эту минуту он напоминал дикого зверя, алчущего крови жертвы. Он подчинялся только слепой цели мести. Его рука сместилась к бёдру девушки, втиснулась в промежность.