Да, я мог ответить на любой вызов, совершить на спор любой безумный поступок. Но для меня это было исключительно игрой на победу, возможностью выиграть спор, преодолеть себя ради результата. Но счастья я не получал ни от процесса, ни от самой победы. Выигрыш наполнял меня силой и уверенностью, но не давал той детской непосредственной радости, которую я испытывал раньше, например, когда мы со Славой украли курицу или разыграли кого-то из знакомых взрослых. Я не хотел верить Славе, его словам, что отсутствие счастья – это прямая плата за «взросление», за деньги, успех и прочее. Такая мысль казалась мне слишком простой, мальчишеской. Мне подумалось, что он и все наши ребята из вау-хауса просто не могут быть правы: у них было слишком мало жизненных результатов, которые могли бы подтвердить их правоту. Но что делать и как вернуть себе чувство радости и счастья, я не понимал.

С тех пор общение между нами прекратилось. Моя мама дружила с мамой Славы и пересказывала мне то, что слышала от неё о сыне. Вопреки рассказанному Славой, он продолжал общаться с матерью, хотя и жил в вау-хаусе. Поскольку сам самостоятельно не зарабатывал, мама снабжала его деньгами, на которые он мог жить. Впоследствии я узнал, что Слава продолжил играть в покер, но теперь делал это онлайн. Он быстро проиграл вложенные туда деньги, которые его мать дала на жизнь. Для Славы покер был именно азартной игрой. Он верил в удачу, постоянно хотел отыграться, ориентировался на чувства и желание победить. Ему было скучно играть по правилам. В результате мать Славы, узнав о том, что сын играет в онлайн-игры на деньги, запретила ему это делать и пригрозила, что если он продолжит играть, то больше не получит от нее ни копейки. Вскоре после этого Слава устроился работать продавцом мобильных телефонов в магазин возле метро. Он регулярно собирал друзей и знакомых в «вау-хаусе», где проходили старые добрые пьянки. Я больше не появлялся там. Я решил для себя, что дороги назад в светлое прошлое больше нет.

Но была ли для меня дорога в будущее? Время шло, я продолжал жить в том же ритме: мой выигрыш потихоньку увеличивался, но увеличивались и мои траты на жизнь. Я снял отдельную квартиру-студию – настоящую мечту любого юного холостяка, и жил, наслаждаясь всеми благами юности, которые можно было купить за деньги.

Я даже не скрывал своего высокомерия. Ощущал удовольствие от доминирования над более слабыми людьми, от того, что я мог в глаза говорить им о том, сколько зарабатываю, и наблюдать за смесью зависти, смущения и раздражения, которые закипали в них. Мне нравилась роль лидера, альфа-самца, играющего и выигрывающего в социальных играх.

Если подумать, то мое презрение к окружающим и их слабостям было, главным образом, презрением к самому себе прежнему – застенчивому мечтателю, который в реальности боялся окружающего мира и хотел защититься от него. Я смеялся, вспоминая себя в школе, свои вдохновенные мечты и странные развлечения, в которые мы окунались со Славой. Все это казалось мне теперь глупым и детским. Я презирал себя на первом курсе – слабого, потерянного, сдавшегося. Мне казалось, что если бы я теперешний оказался в армии, то и там смог бы выдержать все испытания, завоевать позицию лидера и добиться любых поставленных целей. Поэтому слабости окружающих напоминали мне о собственной слабости в прошлом и вызывали исключительно презрение.

Возвращаясь к прошлому, я вспоминал также и свое старое обещание не взрослеть, которое когда-то дал себе в двенадцатилетнем возрасте. Раньше я относился к этому обещанию с особым пиететом, старался выполнять его. Но теперь оно просто потеряло для меня смысл. Не то, чтобы я решил, что повзрослел. Скорее нет. Я понял, что взрослых не существует. Нет той планки, черты, которую ты переступаешь и автоматически из ребенка превращаешься во взрослого. С одной стороны, люди настолько разные, что слова «взрослый» и «ребенок» практически ничего не говорят о них, каждый из людей уникален. С другой стороны, если присмотреться глубже, то в каждом взрослом можно увидеть детские страхи, эмоции и заморочки. В каждом ребенке с самого детства уже заложено множество «взрослых» проявлений. В общем, я увидел, что взрослых в действительности нет. Это были мои детские страхи: страх изменений, страх выхода за рамки зоны комфорта, страх того, что мне нужно будет делать то, что мне не понравится. Все эти страхи я собрал в один большой темный ком, который и назвал «взрослой жизнью», а после этого поклялся себе никогда к нему не прикасаться. Но это просто страхи. С другой стороны, если воспринимать «взросление» как превращение в тупого робота, живущего серой скучной жизнью «семья-работа», то я так и не стал и, наверное, не стану. Так что для меня разговоры про взросление и взрослых просто сошли на нет ввиду их полной бессмысленности.

Я наслаждался жизнью. У меня были деньги, девушки и успех, который только может себе представить студент моего возраста. Но все не могло продолжаться так безоблачно до бесконечности. Новый кризис появился оттуда, откуда я совершенно не ждал.

Начался четвертый курс, всё близилось к окончанию университета, и я стал волей-неволей задумываться о том, что делать дальше. Я сидел на очередной студенческой вечеринке в кафе неподалеку от вуза. С удивлением я наблюдал за разительными переменами, которые начали происходить с моими однокурсниками. Наши вечеринки в последнее время все чаще напоминали заседание английского клуба. Все эти ребята и девчонки, которые еще вчера обсуждали как один из однокурсников напился до беспамятства, кто с кем переспал и когда будет следующая гулянка, теперь с серьезными лицами говорили о карьере, зарплатах, перспективах и собеседованиях. Они менялись на глазах. Вместо драных джинсов и нелепых футболок на них все чаще появлялись классические брюки, рубашки и пиджаки. Прически эволюционировали от подростковых, бунтующих и разноцветных в сторону чего-то более привычного и стандартного. Наверное, именно этот процесс я и называл «взрослением», когда резко меняется все – одежда, манеры поведения и приоритеты.

Сначала я смеялся над однокурсниками, так как их мечты о карьере и заработках казались мне чем-то мелким и несерьёзным. На покере я зарабатывал в несколько раз больше, чем любой из них мог получать даже на лучшем месте работы в первые несколько лет. Но после того как в моем окружении постоянно стало обсуждаться будущее, я невольно задумался. Когда я осознал, что взрослых не существует, для меня исчезло какое-то внутреннее деление жизни на этапы. Раньше я предполагал, что после окончания университета наступит «взрослая жизнь». Сейчас же я видел, что окончание университета не изменит по сути ничего. Я буду жить точно так же, просто не буду тратить время на учебу.

Я с любопытством наблюдал за разговорами моих однокурсников. С одной стороны, это было мне интересно в качестве наблюдения за тем как происходят перемены в людях. Я чувствовал себя отстраненным экспериментатором, который наблюдает за какими-то био-социальными процессами в сообществе NPC. Но одновременно я стал все больше замечать, что собственного долгосрочного плана на будущее у меня как будто бы и нет. Я успешно достигал своих целей – уверенно шел на красный диплом, имел деньги и успехи в спорте. Но нужно было признаться, какой-то внятной картины будущего у меня, в отличие от моих однокурсников, которых я считал людьми, мягко горя, не очень умными, у меня не было. Поэтому, слушая их я одновременно задумывался о собственном будущем.