Шрифт:
– Вам туда, – старичок махнул в сторону двери, из которой недавно появился. – А там вас проводят.
Изнутри здание приюта было таким же непривлекательным, как и снаружи, но к тому же сумрачным и пустынным. То и дело откуда-то доносился приглушенный шум, но спустя какое-то время все стихало, и воцарялась прежняя вязкая, словно студень, тишина.
– Бр-р… Как-то мне не по себе, – пробормотала Кенди, невольно передергивая плечами. – Даже в военно-полевом лагере и то было уютнее. Не верится, что здесь кто-то может жить.
– Для тех, кто здесь обитает, обстановка не имеет значения, – ответил ей тихий голос.
От неожиданности Кенди едва не подпрыгнула и быстро обернулась. Позади нее стояла невысокая женщина в темном монашеском наряде. Когда она подошла ближе, скудный свет высветил ее дышащее покоем и смирением лицо. Монашка была немолода, глубокие морщины избороздили ее лицо, а из-под края клобука выглядывала седая прядь.
– Те, о ком мы заботимся, отвергнуты этим миром и у каждого из них теперь свой мир. Они не замечают убогости этих стен, – она перевела взгляд на Альберта. – Мистер Эндри?
– Да, это я, – поспешил ответить Альберт.
– Следуйте за мной. Матушка Анна ждет вас.
И они пошли. Лестницы сменялись полутемными коридорами, а те в свою очередь снова лестницами, так что уже спустя минуту Кенди начало казаться, что они идут по какому-то заколдованному лабиринту, сопровождаемые невидимыми тенями и скрипом рассохшихся досок. И только скудный свет, льющийся из редких окон на их пути, убеждал ее в обратном. Наконец монахиня остановилась перед одной из дверей и осторожно постучала.
– Войдите, – донеслось изнутри.
Монахиня открыла дверь и посторонилась, пропуская Альберта и Кенди, а затем закрыла ее за ними.
– Проходите, мистер Эндри. Присаживайтесь.
Матушка Анна оказалась невысокой сухонькой пожилой женщиной, а массивное кресло из темного дерева, с котором она сидела, и такой же массивный стол делали ее едва ли не тщедушной. Однако выражение лица матушки Анны свидетельствовал о том, что это в этом хрупком теле таится отнюдь не слабый дух. Монашеский наряд подчеркивал резкие черты лица и упрямый подбородок, а в темных глазках под морщинистыми веками светились любопытство и усталость.
– Присаживайтесь, молодые люди. Не часто у меня бывают гости. Извините за убогость, но, увы, помощь ближнему сейчас не в моде. Да и никогда особенно в моде не была. Тем более, душевнобольному ближнему. Таких ближних стараются сбыть и забыть.
Подождав, пока Альберт и Кенди займут предложенные стулья, матушка вопросительно приподняла брови.
– Так что же вас привело? Наш привратник сказал, что у вас ко мне срочное и важное дело.
– Это верно, – Альберт решил сразу взять быка за рога. – Я разыскиваю одного человека и возможно вам что-нибудь известно о нем и о том, где он сейчас находится.
Монахиня отвела взгляд и нервно пожевала губу.
– Извините, мистер Эндри, но мы редко даем кому-либо информацию о наших пациентах. Как правило, это полиция или родственники. Насколько я могу судить, вы не относитесь ни к первой, ни ко второй категории.
– Речь идет не о вашем пациенте. По крайней мере, я так думаю.
На этот раз на лице директрисы приюта отразилось искренне недоумение.
– В самом деле? Тогда о ком же?
– Меня интересует женщина по имени Шанталь.
– Шанталь… Хм-м, – в глазах монахини мелькнуло нечто странное и это не укрылось от пристального взгляда Альберта. – Если я правильно помню, это актриса, не так ли?
– Верно, – Альберт продолжал внимательно изучать свою собеседницу, ловя малейший бег эмоций.
Мгновенно оценив ситуацию, Кенди благоразумно решила не вмешиваться в разговор, чтобы не произошло. Пока совсем не останется выбора.
– И с чего вы взяли, что мне о ней что-то известно? Она ведь не умалишенная.
– Дело в том, что однажды я проследил за ней и видел, как она приходила сюда. В этот приют.
– И что? Человек заплутал и зашел спросить дорогу.
– Угу, – Альберт усмехнулся. – И спрашивала ее в течение получаса? Матушка, прошу вас, не считайте меня идиотом и давайте прекратим эти игры. Это заведение, как выразился недавно ваш привратник, не проходной двор. Сюда не так-то просто попасть – я убедился в этом на личном опыте. А ее пропустили без вопросов. Значит, ее знали. Знали, кто она и зачем идет. А это, в свою очередь, значит, что она часто бывала здесь. Что вам известно о ней? Зачем она приходила сюда? Или… к кому? Говорите!