Нильс окидывает меня изучающим взглядом, а за тем вновь заглядывает в свою папку, что-то перечитав. Как только заинтересованные голубые глаза вонзаются в меня, я облизываю губы в интриге.

— Смотри, — блондин откладывает папку, пододвигая к себе две чашки: одна, с которой он пил, вторая, с которой пила я чай. Вскидываю брови от удивления. — Допустим, что чашка — это огромное имущество, — начинает он, обводя пальцем и показывая на чашки.

— Имущество? — переспросила я.

— Считай, как угодно. Главное — это ценность и очень важная, — заверяет он меня, а я нахожусь в замешательстве. — Вот тарелка — главный поставщик твоей прибыли, — подвигает он тарелку, в которой еда, ближе к чашкам. — А вот этот кувшин — помощник, — толкует он, расставляя все по столу и передвигая все к моей стороне.

— Что ты хочешь этим сказать? — спрашиваю я, не уверена, что смогу помочь в этом Нильсу. Это выглядит как игра, не больше.

— Чтобы ты сделала, Розали, если бы я забрал у тебя чашку-имущество, в которой у тебя что-то хранится, но все еще оставил поставщика и помощника? — спрашивает он, а я недоуменно хлопаю ресницами.

Его пальцы медленно подсовывают к себе чашку, оставив меня с кувшином воды и тарелкой. Я уставилась на него, как на спятившего парня. Смотрю на чашки, потом на «помощника и поставщика», шокирована его малым спектаклем. Зачем ему это?

— Ясно, Роуз, можешь идти, — говорит он, очевидно понимая, что я беспокоюсь о его состоянии. Его руки быстро двигаются по столу, возвращая все обратно, но я хватаю его за ладонь.

— Этот поставщик и помощник, могут совершать все, что я хочу? — спрашиваю я, уверяясь в том, что мои действия не приведут меня к чему-то плохому.

— Все, что захочешь, — прищурился Нильс, а я более внимательней рассматриваю чашки кувшин и тарелку.

— Будь, то мое имущество, я бы попыталась еще вернуть его путем договора, с помощью поставщика. Если поставщик — мой друг, то он перестанет поставлять, чтобы там ни было и тебе, верно? — замышляю я, пододвигая тарелку к себе. — А если ты окажешься стойким и откажешься, то мне придется попросить помощника о помощи, — пожимаю я плечами.

— И чем он тебе поможет? — заинтересованно спрашивает голубоглазый, выпрямляясь и подвигаясь ближе к столу.

Я испускаю со своих губ загадочную улыбку, беря кувшин в руки.

— Помощник иногда может наделать вред сопернику, — пожимаю я плечами, поднося кувшин с водой к чашке и наливая воды доверху так, пока с нее не выльется вода, что не вмещается в ней. Стол оказывается в воде, а Нильс хмурится. — А пока ты так внимательно смотришь на свою чашку, я бы забрала и свою, — он переводит на меня свой задумчивый и восторженный взгляд, понимая, что в моих руках моя чашка.

С минуту Нильс рассматривает произошедшее, и проходит пальцами по своим пшеничным волосам. Я все еще не знаю, радоваться мне, или огорчаться, ведь он не подает никакого признака, а просто сидит и молчит.

— Невероятно, — шепчет он, а я закусываю губу, точно покрываясь легким румянцем. — Это же гениально! — вскрикивает он и резко поднимается, а я позволяю широкой улыбке проползти на моем лице.

Веркоохен живо подходит ко мне, хватая за руку, а я распахиваю глаза, когда оказываюсь поднятой на его руках. Я хватаюсь за его плечи, боясь той высоты, которую он создал, но его яркая и обворожительная улыбка заставляет расслабиться, а хохот выбивавшийся из него, из-за радости и впечатления, сопровождается и моим, ведь я впервые вижу настолько радостного парня.

— Нильс! — пищу я, когда он ставит меня на пол, намеренно потроша мои волосы на голове. Я зажмуриваюсь, но тут же смотрю

на него, понимая, что он как маленький мальчик, у которого сейчас великолепное настроение.

— Мне нужно срочно идти, — говорит он, обходя меня. Я удивленно смотрю на него, ошарашенным взглядом, словив его за футболку.

— Что значит: нужно срочно идти? Ты видел время? Уже четверть двенадцатого! — недовольно говорю я. — Может, хватит работать? Тебе нужен отдых, — его взгляд медленно опускается на мою руку, которая все еще крепко держала его футболку. Облизнув губы, я понимаю, что нужно разжать ткань, что я и делаю, ступив на шаг назад.

— Ты права, Розали. Думаю, это может подождать до завтра, — соглашается он, поворачиваясь ко мне, сверкнув своими заинтересованными глазами.

Я застенчиво отвожу свой взгляд, понимая, что он послушал меня. Кажется, впервые.

— Это все, что только что было неспроста, верно? — задаю вопрос, обводя пальцем стол, на котором теперь бардак.

— Даниэль дал работу, весьма объемную, — говорит он, а я приоткрываю рот. Он не солгал, не накричал, не ушел, Веркоохен лишь рассказал правду. Что с ним?

— И что же значат эти чашки? — рискую я продолжить расспрос, взяв в руки свою чашку и покрутив на столе.

— Фирмы, у которых конфликт.

— Тебе это действительно интересно? То есть работа, она тебе нравится? — поправив волосы за ухо, я беру тряпку. Прислушиваюсь к его молчанию, что сопровождается томным выдохом. Кажется, он чем-то расстроен.

— Не нравится, совсем не нравится, — встряхивает он головой, подходя ко мне ближе. Мое тело практически касается его, но он все еще держится в футе от меня. Температура и волнение появляются в кухне совсем внезапно.