Мой крик заполоняет комнату доверху, когда он слишком плотно прижимает мое тело к себе, а его руки обхватывают поврежденные бока. Снова слезы и рев, который я не могу остановить.

Рывком, я вновь оказываюсь на постели, и открываю рот, набрав больше воздуха.

Боль и только боль находится в теле и в моей голове. Губы дрожат, руки затекли, ноги болят от ударов, как и талия, ребра. Голова кружится, болит острой болью. Щеки пекут, губа кровоточит. Горловые связки обливаются кипятком, когда я пробую кричать. Самый жалкий конец в моей жизни. Хочется просто умереть, забыть все и закрыть глаза. Окунуться в новый мир, перестать чувствовать что-либо. Раствориться, потеряться на веки. Но у меня не выходить покинуть его.

Единственный звук, который помешал рукам Финна, это шуршание в замочной скважине двери, что так отчетливо слышно. Двери открываются довольно скоро, и с грохотом соприкасаются со стенкой. Финн смеется, сжимая мои ребра, а я чувствую, как стремительно проваливаюсь туда, куда так желала ту вечность, пока пробыла здесь.

— Розали? — громкий и пронзительный голос был последним, что я слышала в ту ночь, когда потопала в темноту.

Этот вечер был самим страхом и ужасом. Я помню все до мельчайших подробностей. Я могу ощутить ту боль, с которой не могу нечего сравнить. Я ощущала его руки, власть, издевательство и уничтожение меня. Такого никому не пожелаю, такое не каждый переживет. И я была действительно сломлена, убита морально и физически. Ранена глубоко в душе и в теле. Я была на грани чего-то темного и ужасного, но параллельно со светлым и теплым. Я не знаю, что со мной делали еще в тот вечер, я не знаю, как такое допустили, и как я могла попасться в ту ловушку, но я боялась всего, что движется вокруг меня, что касается моего тела.

От прошлого не избавиться и мне не забыть, какого это было почувствовать себя в миг уничтоженной полностью.

Нильс притягивает меня к себе, а я валюсь на него, жалобно пустив поток слез, который был таким болезненным и поганым, будто я пережила все заново, все с самого начала.

— Моя маленькая Роуз, я никогда, слышишь, никогда не дам тебя в обиду, — шепчет Нильс мне на ухо успокаивающим и нежным голосом, прижимая еще крепче к себе. Я обвиваю свои руки вокруг его тела, доверяя всю себя этому парню, который может быть грубым, но с огромным добрым сердцем. — Тебе нечего бояться, — убеждает он меня, аккуратно опускаясь на постель, и укладывая меня на подушку.

Я прижимаюсь к его теплому телу, которое любезно принимает меня к себе. Его охапка крепких и в тот же момент добрых и нежных рук опекает меня. Я не могу прекратить тихо рыдать у него на груди, зажмуриваясь, и пытаясь вобрать то тепло, которым он окружает меня.

— Тише, Роуз, сейчас все хорошо, ты около меня, — он поправляет мои волосы, а я сжимаю в руках его футболку, не желая отпускать парня. Он мне нужен, нужен больше, чем я себе представляю.

Если он куда-то исчезнет или отставит меня, это будет новый удар в спину, чего я не смогу выдержать. Я привязалась к нему. Я доверяю ему. И я хочу, чтобы он был всегда рядом, со мной, такой же заботливый, мирный и успокаивающий. Он заставляет мое сердце трепетать от его тепла, что так искренно выливается из него.

Он тот, кому я верю вновь. Он первый, кому я могу доверять свою жизнь больше, чем себе.

========== Часть 41 “Lost control” ==========

Pov Nils Verkoohen

Рано утром, я просыпаюсь от громкой музыки, которая раздалась рингтоном с телефона. Тело девушки непроизвольно вздрагивает в моих руках, а я тянусь к тумбочке, чтобы выключить надоедливый гаджет. Глаза распахиваются, как только приходит осознание, что звонит Даниэль.

Я рассержено пыхчу, одолевая в себе злость, чтобы не разбить телефон об пол, дабы он не мог дозвониться ко мне. Донован никогда не использует телефон, чтобы связаться со мной: обычно он присылает мне открытку через своего охранника. И только тогда я звоню ему, чтобы поговорить с ним и договорится о встрече. Зачем он мне звонит?

– Нильс, ответь на звонок, – просит еле-еле слышный и тихий голос девушки, а я оборачиваюсь. Черт, отдал бы все свои деньги, лишь бы видеть ее такой растрепанной, тихой, мирной и приятной, лежащей в моей кровати. Но все мои мысли о ней немедля убегают с моей головы, и я подношу к уху телефон.

– Четверть восьмого, что ты от меня хочешь? – бушующим голосом спрашиваю я, сев на кровати и зарываясь в свои волосы рукой. Однако, он меня сильно раздражает. Теперь, когда так невинно угрожал мне, используя Роузи.

– Веркоохен, ты уже сообразил свой мастерский план, как уничтожить нашего щенка Хоффмана? – спрашивает он приятным голосом, который сопровождает его всегда. Сцепляю губы в тонкую полоску, мельком взглянув на Роуз, и то, как она потирает свои сонные глаза.

– Да, есть один способ, – отвечаю я, вспомнив стратегию девушки, которая, несомненно, сразила меня. Сколько лет я работал у Даниэля, я ни разу не мог так быстро ухватить суть всего дела, а она всего лишь залила кувшином мою чашку, что являлось высоким уровнем маленького гения.

– Это хорошо, Нильс. Хорошо для тебя, ведь Розали останется в безопасности, – хитро манипулирует он мной, а я сжимаю кулак.

– Не смей, Донован, – дико рявкаю я на старика, который намеренно выводит меня из себя.

– Я просто предупреждаю тебя о последствиях. Если ты не удавишь Хоффмана, то он удавит тебя, и это факт, Веркоохен. Хотя нет, подожди, кажется, ты избил его сына на ринге. Определенно он заберет что-то ценнее, например твою пташку. И поверь мне, ее жизнь будет не просто «взаперти золотой клетки», ее жизнь сравняется с адом, – говорит он легко и настолько эгоистично, на что я дергаюсь на кровати от гнева.