– Я решаю, когда ты можешь уставать, а когда нет! Я решаю, нужно тебе быть одной или нет! Я все решаю, а ты только подчиняешься! Как это может не дойти к твоему развитому мышлению? Когда ты наконец-то поймешь, что я для тебя всевышний, который разлаживает твою жизнь по полочкам? – прошил Нильс, а я ошарашено посмотрела на него.

Я думала, что он менялся? Черта с два! Он лишь скрывал свое истинное «Я», притворившись заботливый парнем! Он ведь недавно сам пришел ко мне. Сам лег со мной в кровать! Он сам улыбается мне, и он часто оставляет множество прикосновений на мне! Он просто несносный!

– Никогда, – язвительно, проговариваю я, более решительно, чем раньше. Он делает не просто больно своими словами, он всегда рушит то, на что я надеюсь и безгранично верю. Нильс заставляет держать на него долгие обиды, которые, кажется, просто разъедали мое сердце. Как он может так со мной говорить и поступать?

Нильс делает последний шаг, который так долго отдалял нас друг от друга и хватает за локоть, а я начинаю вырываться. Но я слишком безобидна, и он знает об этом, не смотря на мой громкий крик и сопротивления.

– Повтори-ка, Роуз, – устрашающе сверкнул он своими глазищами, а я затрепетала от такого зверя, что вырвался с Нильса.

– Я никогда не пойму, что ты выше меня, – прохрипела я, почти не своим голосом от испуга и блеска, что появился в его глазах. – Ты мог бы получить от меня повиновение в уборке, в готовке, в личной служанке, что задолжала. Но ты не можешь ущемлять мои права, я все еще свободная гражданка, – почти выплевываю я, так как долго терпела его проделки.

Я чувствую, как его руки впиваются мне в талию, и выпускаю волнительный выдох, перед тем, как парень позволяет себе толкнуть меня с грубостью и приложив силы, для более эффектного столкновения пола и моего тела. Я испустила дикий рев, когда ударилась всем телом, а в большей степени спиной об пол.

– Знаешь, кто собрал моих друзей вместе, Роуз? – присел около меня Нильс, а в животе завязался тот же узел опасения этого человека. – Я, – его легкий ответ, а я не делаю никаких движений, оставаясь на полу и смотря на парня, который блаженствует от того, что я не могу сопротивляться его силе. – И вот что мне интересно, Роуз, – задумался блондин, прищурив глаза. – Знаешь ли ты о том, что я являюсь куда хуже своего общества? Понимаешь ли то, что невозможно сдерживать в себе монстра, которого ты постоянно провоцируешь своими выходками? – он все еще груб и в гневе, но он пытается как можно доходчивее объяснить, что будет мне худо, если не перестану отстаивать себя и свои права. – Ты так всполошилась, когда увидела перед собой официанта, упавшего ниц, что я даже представить не могу, что было бы, если бы ты оказалась на его месте, – усмехнулся он, а я позволила холодной дрожи атаковать свое тело. Громко сглотнув, я часто задышала, отчетливо помня его покорные глаза и витающий в воздухе подчиненный прилив грусти.

Я со слезами на глазах смотрела в лицо парня, за которым мое сердце трижды обливалось кровью. Его рука укладывается мне на щеку, и я трусливо пытаюсь увернуться, но все же, его настойчивость как обычно берет вверх. Я не пытаюсь бежать, кричать, объяснять ему толк в жизни, я лишь с помутневшим рассудком и опечаленным взглядом смотрю на него. Я не имею понятия, почему я все еще жду от него мягкотелого парня, который будет рядом со мной всегда наравне и учитывать мои пожелания, взгляды на жизнь, будущность на нас и наши судьбы.

– Я бы умерла, – тихо, почти шепотом говорю я. Пусть знает, а не догадывается о том, что со мной может случиться. Это будет жестоко, это будет больно, это не просто разобьет мне сердце, это разломает меня на две части, после чего я не буду хотеть восстанавливаться. – В моей жалкой жизни было достаточно инцидентов, когда я падала на колени, Нильс. Но ты станешь последним, если так поступишь со мной, – уверенно, но тоскливо и с нотками страха признаю, что я зависима от него, и никак не хочу страдать от этого. Если он сделает мне больно, не просто физически, если он попробует морально меня поставить на колени, я не буду человеком. Я останусь никем для себя, а зачем тогда жить, если ты никто? Не лучше ли погибнуть?

– Тогда опомнись, Розали, и посмотри на меня, – его рука обволакивает мой подбородок, заставила потупить взгляд на синих очах, которые полыхали ясными огнями от ярости. – Я не тот, с кем ты можешь играть. Я хочу, чтобы ты просто была моей собственностью, вещью, которой я могу управлять, манипулировать. Ты входишь в круг безопасности рядом со мной, но поверь мне, сделав шаг от меня, тебе не поздоровится. Я знаю, что сказал тебе Гарри, тогда на кухне, и поверь мне, это малость, на что он способен. Перейдешь дорогу мне – поплатишься. Отойдешь от меня, тебя кто-то обидит. Я не являюсь хорошим парнем, у которого в наличии одни друзья. И на данный момент у меня много врагов, которые следят за моей личной жизнью, – его голос был ровным, стойким, обычным, но меня это убивало, медленно, мучительно.

В груди все разорвалось, дрожащие руки впились в пол, и я скомкала в одном кулаке небольшой конверт, который хотела отдать Нильсу. С глаз непрерывным потоком лились слезы, и мне тут же захотелось просто разорваться в бешеном крике о помощи. Помочь Нильсу Веркоохену со злом, было бессмысленной тратой время, но теперь меня нужно было спасать от него. Но некому это сделать. Я не способна больше делать то, чего я жаждала с наших первых встреч, а именно помочь. По-человечески. Вытянуть из омута грязи, что вокруг, сделать его более или менее счастливей, но он перегнал меня. Нильс беспощадно потянул меня за руку вниз. Глубоко, быстро, незаметно.