— Как и ты, — упрекаю я ее в нечестной игре. В который раз?

— Если бы ты не пошел в объезд, я бы была на финише, — почти прошептав, говорит она. Я же достаю аптечку, пересаживаясь к ней назад, и недовольно смотря на нее.

— Кто тебе рассказал? — спрашиваю я, открыв небольшую коробочку. Она опускает глаза, отвернув голову, и мне уже показалось, что она посмеет оставить меня без ответа.

— Луи, — боязно выдавливает она, а я даже не удивляюсь. Идиот, он мог ее прикончить еще на улицах города такими советами и рассказом о том, как я побеждаю!

— Ты проиграла, Розали, — проговариваю я, повернувшись к ней. Она вздрагивает от моего голоса, который оказался громче, чем прежде. Жду хоть какой-то реакции, но шатенка лишь смотрит на меня, скорее ожидая чего-то от меня.

Я мочу ватку антисептиком, попробовав преподнести к ее лбу, но Роуз мгновенно отворачивается. Раздраженно выдыхаю, почувствовав как быстро нахлынула злость. Только я пытался выразить недовольство и возможно сказать пару цепких слов, чтобы она не смела от меня даже взгляда отводить без моего разрешения, как тут же останавливаю себя, наблюдая за ее действиями. Прайс поворачивается назад, лезет к небольшой сумке, с которой она выходила сегодня из комнаты и что-то пытается найти, шурша ею.

Прищуриваюсь, когда она останавливается. Поднимает свои глаза на меня, и этот цвет карамели с блеском завораживает меня в ту же секунду. Она, кажется, боится, но пытается не подавать виду. Ее руки вытаскивают вещь, и как только я опускаю взгляд на книгу, которую она держит цепкими руками, то оказываюсь потрясенным.

Джейн Остин «Гордость и предубеждение» — то, что я читаю на обложке. Она просовывает мне ее в руки и я, принимаю ее, не сводя взгляда с ее лица.

— Значит, ты согласна? — спрашиваю я, не понимая ее явного намека. Перед выходом, она ее швырнула, и она дала понять этим действием, что повиноваться совсем не желает. Тогда, что теперь она собирается делать? Молчит, обдумывает ответ. И в конце темноты появляется тихий огонек ее свободы, что снова ускользает от меня.

— Ты победил, приехал на финиш первым, — усмехнулась она.

— Мне все равно, Роуз. Я жду ответа от тебя, и не от машины, которую занесло, — нахмурившись, отвечаю я. Она скажет то, что хочет, даже если не знает. Она думала, но ответа я не слышу.

— Котенок, я дал тебе время, — начинаю я говорить, и осуждающе смотрю на нее. Она не боится, тогда что ее останавливает? Я ведь не заставляю ползать у моих ног на четвереньках, я лишь сближаюсь с ней. Сама ведь хочет быть рядом, а теперь колеблется, словно первый раз видит меня.

— Если я не соглашусь, ты сделаешь мне больно? — спрашивает она, любопытно уставившись на меня. Ее взгляд опускает вниз, и я мну книгу, видя ее взволнованные глаза.

— Разве я когда-то делал тебе больно без причины? — задаю встречный вопрос. Роуз растеряна. Я подвигаюсь к ней, сразу ощутив ее в зоне напряжения.

— Мой отказ не причина? — недоверчиво спрашивает она.

— Отказ? — приподнимаю я брови. — Нет. И если это твой окончательный ответ, тогда погорим позже. У тебя раны, нужно обработать, — перебиваю я только открывшийся ее рот, и она удивленно смотрит на меня. А чего она ожидала? Что я, такой плохой, ударю ее головой об капот машины? Слишком просто, у меня есть еще много деликатных маневров, для ее шаткой психики.

— Я не говорила, что это мой окончательный ответ, — прошептала он, когда я ваткой прошелся по ее виску. Недоверчиво смотрю на нее, ведь понимаю, что она путает меня в моих же словах. — Скажи мне только одну вещь: ты действительно этого хочешь? — охрипшим голосом спрашивает она, а я уже замечаю слезы на щеках. Этого еще не хватало!

— Да, хочу. Мы ведь говорили об этом утром, помнишь? — она меня выматывает своими допросами, но теперь молчит. Я свободно стираю ее кровь, которая капельками добралась до ее скулы.

— Тогда, я думаю, что готова, — почти неслышно шепчет она, но в тишине я расслышал все до последнего слова. Останавливаюсь, задержав руку на ее щеке, и с восхищением смотрю на девушку.

— Ты… должна понимать, что слова влекут за собой весомые последствия, Роуз. Если ты сейчас скажешь, что стаешь моей, то должна будешь доказывать, чтобы не пришлось сделать, — говорю я, или даже предупреждаю ее. Согласиться — это только полпути, я не намерен стоять на одной полосе. Взяв ее, она должна показать, что достояна и что я в ней не ошибся. — Иногда мои желания переходят границы, — кажется, это тоже было предупреждение.

— Мои границы уже нарушены, — живо ответила она, даже попробовав улыбнуться мне. Я заинтересованно наклоняю голову, наверное, даже не веря, что она соглашается с моими установленными правилами. Сильно же ты головой ударилась, котенок.

— Никакой самостоятельности, самодеятельности, ни шага без меня, ни слова поперек, если я тебя о чем-то попрошу, или даже прикажу. Ты будешь второй частью меня, не боишься ли ты этого? — спрашиваю я, пытаясь показать, что все не так просто.

Роуз неуютно ерзает по сидению машины, а за тем внимательней изучает меня взглядом.