– Роуз, я знаю о тебе больше, чем кто-либо. А твой бой-френд совсем не внушает доверия. Ты должна быть аккуратней и умнее, – терпеливо говорит Кристиан, и в его голосе я слышу неприязнь к моему парню.

– Я люблю его, – уверенно говорю эти слова ему в глаза, а Кристиан сжимает губы в тугую полоску, выпрямляясь и заводя свои руки назад. Его взгляд блуждает по мне, словно он хочет увидеть на мне истинную правду, но я и так сказала правду.

– Для себя выроешь яму и сама там потопнешь. Ты неразумна. Ты дитя, Розали. И отдала себя какому-то проходимцу. Где твоя мудрость? – Кристиан говорит тихо, но рычащие ноты проскальзывают, и я недоверчиво смотрю на пастора. Я что, на исповедь пришла?

– Никогда, Кристиан. Никогда не говори так, слышишь? Я доверяю ему, и доверю свою жизнь, если будет необходимость, – проговариваю я, отворачиваясь, так как его слова были самыми колкими из всех, которые он мог сказать. Он пытается создать проблему на пустом месте.

– Он сломит тебя, и тогда ты будешь страдать. Твои чувства ему не нужны, только твое тело, – он смотрит прямо мне в глаза, говорит то, от чего я задыхаюсь в своих чувствах. Я безумно зла на Кристиана, как он может быть против меня, спустя столько лет?

– Уже сломал, но я не страдаю, – отступаю на шаг назад, словно обожглась о его слова и взгляд. Никто не посмеет сказать о нем что-то плохое, так как я знаю его больше, чем кто-либо. Я знаю его нежность и ласку, я знаю его жестокость и грубость. И меня не остановят слова Кристиана, даже если я согрешу во многих пониманиях пастора.

Плевать. Мои чувства сильнее. Мое сердце в руках Нильса, и он его никому не отдаст.

– Да послушай же ты меня, – хватает он меня за локоть, когда я развернулась и хотела уйти, но пастор крепко удерживает меня на месте. – Смиренности противишься, а гордость имеешь? Глупо, очень глупо, – шипит он, да с такой злостью, что по мне идет холодок.

– Мне не нужна гордость с ним. Он – мой, а я его.

– Он тебя запугал, ты труслива перед этим парнем. Знаешь ли, в любви страха нет, потому что в страхе есть мучение. Боящийся несовершенен в любви, – я пытаюсь выдернуть руку, но Кристиан все плотнее сжимает меня. Эти пугающие фокусы со мной не продут!

– Пусти меня. Ты не можешь касаться меня, Кристиан, – выдергивая руку, проговариваю я.

– Маленькая паршивка, – выдыхает он, тихо шепча ругательство, покачав головой, – Иди, я даже видеть тебя не желаю! На стене есть лист дел на сегодня, прочитай и выполняй, если конечно, ты еще не передумала, – язвительно выговаривает пастор, сверкнув своим взглядом.

Ничего не ответив, так как меня сотрясает он злости и услышанного, ухожу в крайний угол к игрушкам, по пути читая список сегодняшних пришедших, и что им следует получить от «Святой Марии».

Но я все еще в недоумении. Как мог Кристиан пойти против меня?

***

К двум часам, я устало присаживаюсь на стул, рядом с Фредериком

помощником Кристиана, который почти уснул.

– Вы можете идти, – послышался голос молодого пастора за спиной, а я лишь прикрываю глаза от раздражения.

– Да, точно, – протянул Фредерик. – Роуз, тебя провести? – спрашивает парень, приоткрыв глаза.

– О, я на такси, – качаю я головой, покрутив телефон в руках. Нильс должен был прислать его, но уведомление еще не пришло.

– Ладно, тогда до встречи, Розали, – парень пожимает мою руку, а за тем накидывает теплую куртку, попрощавшись с Кристианом – уходит.

Я так же одеваюсь, но чувствую, как меня прожигает взглядом пастор. Не обращая внимания, я надеваю перчатки, нехотя говорить с ним. Кристиан практически обидел меня и прогнал, что было впервые и это посеяло обиду.

– Мы можем поговорить? – слышу я его голос, когда разворачиваюсь и встречаюсь с ним почти нос к носу.

– Нет, – качаю отрицательно головой, уверенно обходя пастора. Я не хочу больше слышать обидные слова в мою сторону и сторону любимого человека, это ранит меня.

– Проклятье, Прайс! – ругается он за моей спиной и начинает ступать, почти по моим пятам. –Забыла, о чем мы все время говорим? Вспомни, как тебя избили! Ты думаешь, он лучше, чем остальные? Да он при первой возможности ударит тебя! – Кристиан не перестает следовать за мной и кричать, пользуясь тем, что мы остались одни в холле.

– Ударить только тогда, когда заслужу, и не больше, чтобы припугнуть. Он сам изобьет того, кто ко мне прикоснется, Кристиан. Финн уже почувствовал его кулак, – усмехаюсь я, завязывая ремешок на талии.

Я говорю те вещи, от которых бы раньше округлила глаза и открыла рот с шоком. Но сейчас, это не кажется таким страшным. Нильс не бил меня, и я не валялась на полу, как Стефф прося убежище от монстра. Да, он мне дал пощечину, когда я ему говорила гадости, но он делал это, чтобы образумить меня, а не навредить. Тем более, если бы не ударил, я бы каялась еще больше. Нильс умеет расставлять приоритеты.