– Думаю, это в меня не вместится. Может, что-то ярче? – изгибаю свои губы в усмешке, окинув взглядом бармена, в котором был только вызов и уверенность. Он принимает мой заказ, и я удивленно смотрю, как он расставляет передо мной три рюмки. Что-то колотит, что-то смешивает, болтыхает, наливает и поджигает. Я неуверенно сглатывая увидев синий огонь.

– Туши! Живее, пей. Давай! – и я, не задумываясь, поглощаю одну, вторую и третью, – Черт, да ты оказывается, умеешь веселиться! – она смотрит на то, как я прикрываю рот рукой, не понимая, какие я испытываю чувства. Внутри будто меня зажегся тот же огонь, что я стушила, выпивая горячий напиток. Все внутри всполохнуло.

– Малышка, что же ты умеешь еще? – заговаривает меня девушка, предлагая нарезку лайма, теперь уже подсовывая мне виски в красивом бокале. Внутри болтыхалась оливка.

– Искусительница, – фыркаю я, но беру бокал и повторяю за ней. Это не сложно, и я уже мало различаю вкус алкоголя, когда стало истинно легко. Легко и спокойно. Это завораживает: пару стаканов какой-то неизвестной жидкости заставляет тебя затуманено думать и понимать, что вокруг все хорошо. Такой расклад меня устраивает и даже вдохновлял на то, чтобы ступить на танцпол, когда Алекс согласиться на мое предложение.

Но не успеваю я, и выпить половину хрустального бокала, как с моих руки этот бокал летит на пол, разбиваясь вдребезги. Легкость и настроение разбились в одно мгновенье с бокалом. Медленно поворачиваюсь в сторону и встречаюсь с парой разъяренных глаз. Веркоохен.

– Эй, тебе придется оплатить за порчу имущества, – слышится грубый голос бармена.

Я не свожу взгляда с парня. Во мне не проявляется ни единая эмоция, я впервые за несколько часов спокойна. Веркоохен переводит взгляд на белокурую девушку, которая усмехается парню в глаза.

– Какого черта, ты творишь, Прайс? Мне кажется, до твоего ума дошло, что я тебе приказал вернуться через три, черт возьми, минуты! – спрашивает Нильс довольно громко и горласто, облокачиваясь руками об стул и стойку, блокируя меня со всех сторон, и не давая уйти. Он в ярости, раздражен и обескуражен. Да, Веркоохен, почувствуй это состояние, что я чувствовала последние часы, рядом с твоей подругой на коленях! Молчу, только уверено и не менее разгневано смотрю в его глаза.

– Да пошел ты к черту, придурок. Ты мне не можешь отдавать приказы, забыл? – отталкиваю я его в грудь, желая, чтобы он перестал меня подавлять и влезать в мое личное пространство, когда ему заблагорассудиться. Но он не шелохнулся, схватив меня за локоть, грубо стащив с высокого стула. Я едва не падаю, не сумев устоять на высоком каблуке. Он придержал меня. Не давая осесть пятой точкой на пол. Какой джентльмен!

– Нильс, оставь ее в покое. Не твоего ума дело, что она и сколько она пьет, – защищает меня Алекса.

– Возвращайся за стол, – рычит он на девушку, а я недовольно пытаюсь оторвать его руку от моей талии. Как же он меня раздражает своим тоном, этими повелениями, которым должны прислуживать все в его округе. – Прекрати! – рычит он в мою сторону.

– Нильс, отпусти ее, ты ей никто, чтобы принимать такие решения. Пусть делает то, что хочет, – Алекса сидела на стуле, держа в руках бокал, внимательно разглядывая Нильса.

– Что касается на ее счет – не касается тебя, Алекса. И только посмей еще раз пойти на такую выходку, останешься без заработка. Ты хорошо меня уяснила? – Веркоохен сурово обращается к девушка, на что она лишь сощуривает глаза, в недоверии. Смолчала. – А что на счет тебя – ты сейчас же вернешься за стол и будешь пить кофе, поняла?

– Ни черта я пить не буду, понял? – говорю в тон парню, сымитировав его голос. – Потому что мне плевать на твое мнение, на твои приказы, на твои дурацкие чувства. Нет, я запуталась, – я рассмеялась. – У тебя нет чувств. И я тебя не-на-ви-жу, – черство выговариваю я парню в глаза, на что он в ответ скалится.

Его губы изгибаются в ухмылке, и я презрительно окатываю его недоверчивым взглядом. Веркоохен достает из заднего кармана деньги, кидая их бармену, которые недоуменно смотрит на нас.

– За стакан. И дай мне… вон ту бутылку, – Нильс указывает на самую верхнюю полку, и бармен нерешительно тянется за ней, передавая бутылку светловолосому парню.

– Нильс? – нахмурившись его довольно легкому настроению, после моих сказанных слов, в моей еще не затуманенный ум приходит осознание – он что-то задумал.

– Нам пора обратно. С тобой, Алекс, я поговорю позже, – черство и строго говорит Веркоохен, в одно мгновенье наклонившись и закинув меня на плечо, отчего я протестующее забила по его спине. –То, что ты вытворяла весь вечер – тебе это с рук не сойдет, – угрожающе он последний раз говорит Алексе слова, и точно указывает на нее своим пальцем. Идет, а я понимаю, что с моих губ срывается слабый стон. Его плечо упирается мне в живот, что болезненно, а повиснув в низ головой, в глаза темнеет и начинает подташнивать.