— Скрывала государственных преступников. Этого достаточно. — холодно бросил тип в чёрном. — Взять её!

Меня трясло и словно во сне, я наблюдала за тем, как приближаются ко мне вооружённые люди. Всё складывалось так хорошо, так почему сейчас я снова должна трястись от страха, словно загнанная дичь и мечтать только о побеге?!

Гнев охватил меня огненным потоком, который к вящему удивлению противников обрёл материальное проявление в реальном мире. Зря они схватили меня за руки…

В глазах закутанного в тряпки мужчины поселился ужас, когда он увидел, как с моих пальцев стекает пламя и как стремительно становятся живыми факелами его подручные.

— Это вам за Ниа! — прорычала я, простирая к нему объятые магическим пламенем руки. — Гори, тварь!

Дом уже полыхал, когда я выбежала на крыльцо, а затем, подхватив сумки, быстро начала седлать, сходившую с ума кобылку.

— Тише девочка, сейчас мы уедем отсюда прочь. — уговаривала я лошадь.

Взлетев в седло, я ударила пятками по бокам кобылы, направляя её прочь отсюда, прочь от огня и возможных свидетелей. Нужно бежать, покуда ещё есть такой шанс. Пока не усилили охраны и не дали ориентировку, по которой найти меня не составит труда. Не так уж много молодых женщин щеголяет с такими увечьями на лице.

Бедная Ниа. Видят боги, я не хотела этого. Даже не предполагала, что всё может сложиться вот так скверно. Ниа и Ксиль, за что вам это?

Вдруг вспомнились слова одного из нападавших.

Скрывала государственных преступников…

Спроста ли была такая оговорка?

Сердце болезненно сжалось и пропустило удар, когда я подумала о Клёне, вспомнила его ласковые прикосновения, заветные слова и его надёжное присутствие рядом. Сорвавшаяся вниз непрошеная слеза затекла прямо под обручальное кольцо. Подняв руку, я вдруг ясно увидела, как меняется на глазах надпись на серебре.

Натэль Клён Эльсоэр.

Как только такое может быть и почему вообще происходит, известно только богам, решившим сыграть нашими жизнями. А я — всего лишь напуганная женщина, которая хочет любить и верить в лучшее.

К дому доктора я гнала лошадь во весь опор, распугивая местных жителей, и сея панику на улицы города. Капюшон давно слетел с головы, и окружающие имели удовольствие лицезреть молодую блондинку в странной полумаске. На некоторых, как мне казалось, это производило ещё большее впечатление, нежели моё увечье прежде.

Сердце выбивало отчаянный ритм, а на лице застыл хищный оскал, когда я ворвалась на лужайку перед домом доктора. Предатель! Он сдал меня со всеми потрохами и хуже того, стал виновным в смерти людей, которые мне понравились.

Посетителей ни перед домом, ни в приёмной не было. Вообще стало до странного тихо. Неужели нет никого?

Но толкнув дверь в кабинет доктора, я поняла, что она не заперта.

В нос шибанул резкий запах крови и миазмов, смешанный с запахами каких-то химикатов, а глазу открылась такая картина, которая могла привидится разве только в кошмарном сне.

Пол комнаты буквально залит кровью и усеян мёртвыми телами. Я мимолётно заметила среди мертвецов песочный костюм доктора, обагрённый кровью и голубую блузу его помощницы. Остальные были мне незнакомы. Какие-то мужчины, облаченные в лёгкие доспехи. Трупы валялись в неестественных позах, будто перед смертью их прокрутило огромными лопастями.

Но страшнее вида мертвецов было даже не это.

В центре комнаты, на пятачке не залитого кровью пола, спиной ко мне стоял мужчина. Плавными и совершенно спокойными скупыми движениями, он стирал кровь какой-то светлой тряпицей с лезвия длинного меча. И если бы не эти действия, то можно подумать, мужчина совершенно не осознаёт произошедшего. Слишком отстранённо и я бы даже сказала, чуждо, он выглядел тут.

Отправив меч в ножны, он бросил тряпицу на пол и прямо через всю комнату посмотрел на меня жуткими серебряными глазами, переливающимися живой Силой.

Я тихонько попятилась назад, но мужчина всего в пару прыжков преодолел разделяющее нас расстояние и замер напротив, склоняясь надо мной и принюхиваясь.

Сейчас мне казалось, что это не Клён, а кто-то, кто просто похож на него. Некто чужой и страшный, способный убить меня в считанные секунды, если того захочет.

Раньше я не отдавала отчёта в том, что именно временами настораживало меня в Клёне и заставляло ощущать это хотя и мимолётное, но леденящее жуткое чувство, присутствия самой смерти.

Теперь я поняла это с особой ясностью.

Он как зверь, натасканный на определённый вид добычи и способный идти по её следу, не сворачивая, ориентируясь на запах, чувствуя страх. И в его глазах застыла серебряная смерть, отражением его клинка. Это безмолвный, слепой приговор. Без шанса на помилование. Свидетельство этому все эти тела, усеявшие сегодня пол.

От страшного озарения перехватило дыхание.

Я зажмурилась, готовая к неминуемой развязке и, надеясь, что хотя бы после смерти снова увижу море и небо над родным фьордом.