Существует важное явление духовной жизни индивида, названное в главе “Смысл”, восстановлением. Высшее духовное достижение личности фиксируется в ней навечно. Личность не часто пребывает в этом состоянии, но оно остается в ее глубинной памяти, образуя самое ценное достояние. Мы возвращаемся в свою высшую точку, когда ничто нам не мешает, или в раскаянии. Более того, возврат неизбежен, ибо с ним сопряжен основной смысл и стимул существования. По этой причине нам нужен отдых – не только от трудов, но и от людей. (Столпотворение – такая же беда, как и одиночество: мы лишаемся общения; ведь наши ячейки близости имеют оптимальные размеры.) В суетной жизни индивид настоящего отдохновения не получает.

Трудно находиться в высшей точке своего нравственного состояния и постоянно спускаться в пространство обыденных ценностей. Это требует нравственной жертвы. И легче оставаться на одном уровне, на одной плоскости, цепко держась за мораль и условности мира. Собственно, здесь-то и обнаруживается настоящее назначение морали. Ее смыслы доступны; она спасает людей от постоянного переживания грехопадения, она вообще уменьшает страдания совести. Мы не “падаем” уже потому, что и так пребываем низко, а раз не “падаем”, то, следовательно, меньше грешим. Впрочем, это относительно – мы просто меньше сомневаемся.

Человек вынужден подчинять себя обстоятельствам, поступая, порой, в ущерб собственным принципам. Мораль помогает совершать жертву служения мамоне. Но если бы в личности не было процесса восстановления, человечества не существовало бы. Этот процесс идет постоянно и действует, как сжатая пружина, стремящаяся распрямиться.

Итак: (1) Мораль мира сего уменьшает общее число переживаний падения в грех. (2) Она добивается этого путем культивирования смыслов, которые для индивида не являются высшими. (3) Она внушает заинтересованность в пребывании на этом низком уровне – меньше падения. (4) Однако индивид тянется к своему высшему нравственному состоянию. Ему приятны минуты одиноких раздумий, полезно общение с природой. Возвращаясь в среду коллектива, он невольно стремится повысить планку морали. (5) Кому удается удержаться на вершине, тому удается улучшить свой смысловой “рекорд” в общении с Учителями. (6) Но мораль не отпускает от себя далеко. Чем выше стремление индивида, тем в большей мере оно становится личным подвигом.

Уровень культивируемых моралью смыслов является главным показателем состояния общества и определяющим фактором его прогресса.

Замечание 1

Приведу пример морально оправданной пошлости: труд за деньги на ниве помощи человеку. Есть страны, где профессия врача является высокооплачиваемой. Нас уже не удивляет факт постоянного заработка на болезнях человека. Жизнь на Земле протекает за счет жизни, но в данном случае – за счет больного. Если есть чем заплатить – лечить будут, если нет – не будут. Чем это не мародерство? Можно ли представить себе спасателя, берущего деньги у спасенного, раненного, покалеченного? По сути, целитель не должен требовать вознаграждения и жить должен “на подаяния и пожертвования”. Но это невозможно. Мы либо во всем обязаны поступать лишь по душевному велению, либо за все брать мзду. В таком случае само общение высыхает, и любовь отчуждается, ибо, по логике вещей, и ей подобает иметь денежный эквивалент.

Замечание 2

Важной функцией морали является поддержание, оправдание, защита неравенства. Казалось бы, свобода современного цивилизованного общества гарантирует полное равенство людей. Но это равенство нарушается не диспропорцией материальных благ, а моралью, фактически идеализирующей эту диспропорцию. Нормальный человек понимает, что его достоинство не измеряется богатством, что миллиардер ничем не лучше его, и все мы равны пред Всевышним. Но, если бы это убеждение было полным и широко распространенным в массе людей, современной экономики не было бы. Мир озабочен мамоной.

Злом является намеренное действие, имеющее безнравственный мотив, направленное против личности. Такое действие содержит унижение человеческого достоинства, пренебрежение. Все, что мы совершаем от себя, от своего имени, без учета намерений соседа, может кем-то трактоваться как зло. В свободных сообществах, где правила еще не совершенны, так и бывает – многие произвольно трактуемые действия приводят к конфликтам, ссорам, дуэлям. Эти так называемые “неуставные отношения” зачастую являются настоящим бедствием, приносящим страдания и гибель. Поэтому совершенство общества во многом определяется совершенством действующей системы права. Закон берет на себя ответственность за некоторые неудобства, доставляемые вами вашим спутникам, исключая переживание унижения.

Но законы общества должны быть гуманными и непротиворечивыми. Законы должны быть запрещающими (как большинство заповедей), а не разрешающими. Это естественно: ведь мы стремимся к добру, а добро не требует разрешения; требуется запрещение зла. Причем, запрещать следует конкретные действия, а не принципы. Запрещающее законодательство менее ошибочно. Например, разрешение движения по правой стороне хуже запрещения движения по левой. Ибо в первом случае мы негласно “прокладываем рельсы”. Также, вместо разрешения частной собственности лучше запретить посягательство на нее. Разрешается все, что не запрещено. Разрешительное законодательство возникает в обществе рабства и страха; запретительное – в обществе свободы. Законы особенно важны в свободном обществе, где есть риск трактовки свободы как вседозволенности.