– Раз в много лет Диадема выбирает себе владелицу. Она обязательно должна нести в себе свет. В основном это валькирии или те, кто ими станут. Так вот, диадема не попадает к ней, но любое желание такой девушки исполняется тут же. О ней словно заботятся свыше. И диадема тогда не опасна. В руках добра…

– И Кэтти стала такой вот Избранной? Но с чего ты это взяла? – не понимал Джеймс. Розалина вздохнула.

– История валькирий, милая книга. И там никогда не пишется то, чего нет на самом деле. Кэтти нужна им как Королева, которую выбрала диадема. Которая может заставить диадему творить зло. Но Кэтрин не станет. А убивший Королеву Диадемы, сам станет Королем, - именно так было написано в книгах, которые Розалина читала весь последний месяц.
– А второе имя ей дано, чтобы они не могли через рассудок влиять на нее…

– Они, они. Да я все время слышу это «они»… А кто такие они?
– голос Поттера выдал уже его раздражение.

– Ты желаешь знать их имя? Изволь. Хранители. Они знают, где Диадема. Это древний орден и они очень влиятельны. Они сильные! Порой даже слишком… - Розалина говорила спокойно, в полном соответствии с Десятым Правилом. Сейчас женщину наполняла надежда на лучшее, ведь они приняли меры. У Кэт все будет хорошо, иначе просто не может быть. По крайней мере, Роуз очень хотелось верить в это…

– Как они выглядят?

– Полагают, что как люди, похожи на людей. Но их плащи… Они скрывают лицо под ними, как правило… - Розалина ляпнула, не подумав. Хранители – люди. Да, они чудовища, но все-таки люди. Впрочем, Джеймсу об этом знать вовсе необязательно… Тем более что сегодняшние Хранители и правда никому не известны. Есть-то есть, вот только кто?

– Но ведь дело не в плаще. А вообще они кто? Люди?

– Нет, мы так не думаем… Понимаешь, есть такое дело… Их никто из живущих не видел. Как считается, конечно.

– Серьезно? – нахмурился Джеймс. Розалина слабо улыбнулась.

– Те, кто их видел, как правило, погибают во время такой встречи. Джеймс, я прошу тебя, ради Кэтти, - она серьезно посмотрела зятю в глаза. – Джеймс…

– Я дам Обет, - кивнул помрачневший юноша. – Конечно дам…

***

– С первым днем рождения, крошка! – Томас подхватил на руки одетую в миленькое зеленое платьице в горошек дочку, улыбавшуюся во весь свой ротик с несколькими зубками. Небольшая квартирка в одном из районов Лондона с трудом вместила собравшихся для того, чтобы поздравить именинницу гостей. Ирма жизнерадостно улыбалась, дразня весело засмеявшуюся малышку, Джессика вручала Розалине подарки, которые молодая мать не успевала отставить в сторону, а Натан с Тадеушем негромко диктовали Майклу и Ядвиге какие-то инструкции.

Тринадцатилетние подростки слушали, закатив глаза в потолок, но при отце не рискуя выразить свое мнение о «поучениях» более явно. Ядвига изредка оглядывалась на Розалину, улыбавшуюся мужу и сестрам и принимавшую подарки для Кэт. Игрушки, одежда, детские книжки, подарки для самой Розалины…

– Так, я думаю, мы все сюда не уместимся, - покачал головой Томас, оглядев гостиную, где и находились он и женщины, окружавшие крошку Кэтрин, с восхищением отмечая, что девочка и впрямь настоящая красавица. Тадеуш согласно поддакнул из кухни.

– Томас прав, тут слегка тесновато, - заметил он. Розалина с трудом удержалась от замечания о том, что Тадеушу с его ростом и шириной тесновато в любой комнате и квартирки Реддлов, и дома Браунов. Дом Ожешко, где ей довелось побывать зимой, на Рождество, с Томом и крошкой Кэтти, трансгрессию перенесшей на удивление легко (дочь валькирии, все же), был куда больше и просторнее, как поясняла Ирма – для Майкла и Ядвиги, чтобы деткам было, где порезвиться. Чем подростки до сих пор с удовольствием и занимались, особенно Майкл. Но у Реддлов, да и у Дафт, было стойкое ощущение, что простора захотелось «крупномасштабному» Тадеушу…

– Тогда идем к родителям, там мы все все-таки влезаем, - предложила Джессика, вручив Розалине последнюю коробку. – Вот, Роуз, это за все ее достижения за последние полгода.

– Мама! – Кэтрин, с которой принялся сюсюкать Натан, надоело внимание к ее персоне и ребенок расхныкался, пиная руки отца маленькими ножками. – Хочу! – по мнению всех женщин семьи Браун, включая Розалину, Кэтти являла собой буквально чудеса ребенка. Первое слово – в десять месяцев, первые шаги – в девять, и к году непоседа уже вовсю бегала по квартире, то и дело пытаясь что-нибудь натворить. А уж упорству, с каким милая девчушка с каштановыми волосиками стоила башенки и пирамидки, можно было позавидовать. Так или иначе, скучать Розалине не приходилось ровно с того момента, как Кэтрин сообразила, что если она агукает, то мама тут же появляется и начинает с ней играть или кормить… Или еще что-нибудь делает. Когда Кэтрин заговорила, Розалине забыть о том, что такое находиться вдали от Кэтрин, пришлось окончательно. К счастью, год выдался на удивление спокойным и молодую валькирю не дергали по делам Ордена Сов…

– Тебя даже дети боятся, - хихикнул Тадеуш, когда Натан отошел от малыша, «обиженно» насупившись. И улыбнулся во все тридцать два зуба, щекоча ребенка. Кэтрин, внимательно посмотрев на здоровенного дядюшку, оглянулась на папу, убедилась, что он улыбается, и легонько пнула руку Тадеуша ножкой, улыбаясь щербатым ротиком. – А меня – нет! – с гордостью произнес Ожешко, выпрямляясь. – Умничка, Кэт! Так ему, серьезному, и надо!

– А можно подержать? – Розалина и женщины с Ядвигой собирали все необходимое для празднования первого дня рождения Кэтти, оставшейся в окружении мужчин большого семейства. Майкл с любопытством поглядел на сестренку, забавно насупившую носик. За последние два года парнишка здорово вымахал в росте, будучи теперь почти по плечо взрослым Натану и Томасу. Хотя, учитывая рост Тадеуша, ему еще было куда расти. А три года назад, в десять лет, он проявил ифритские способности. И очень скоро стало понятно, что мальчик – ифрит.