И я платил ей тем, что я очень любил ее, сильнее, чем кого бы то ни было. Когда погибли мама и тетя Роззи, я еще был маленьким. Мне было больно, но детская память все стерла, смягчила, а сейчас я прекрасно осознавал, что в моей жизни больше нет самой близкой девушки. Моей сестренки. Моей подруги… Просто моей Кэтти. Пятнадцать лет она была со мной…

ядом. Я даже ревновал папу к ней, когда все еще были живы. А теперь не стало и ее.

Пройдя в ее комнату, я оглядел стены. Я всей душой не верил, что ее больше нет, но разум настойчиво напоминал, что я своими глазами видел и луч Авады, и то, как она упала. И все же я отказывался в это поверить…

Рисунки на стенах. Они позволяли восстановить основные моменты ее жизни, я знал, что она рисовала только их. Вот она и папа, и мы втроем. Еще детство, мы играем, и нет того, что имеется сейчас. Вот и Хогвартс, распределение, гостиная Слизерина, дормитория, уроки, команда и квиддич. Потом и мы все, я, Римус и дядя, мой приезд в Хогвартс. И я заметил, что большинство картинок так или иначе связаны со мной. Я занимал в ее жизни огромное место. Она буквально жила для меня, особенно последние пару лет. И что в итоге я сделал? Заманил ее на собственную ее же смерть.

Гермиона оставалась у нас, Рон вернулся в Хогвартс. Герми плакала, даже наверное больше, чем все остальные. Хотя в полном народу доме царила тоска и боль. А я все еще ждал, что это просто чудовищная ошибка и она вот-вот вернется. Я почти все время был в комнате Кэт, по ее графике изучая ее жизнь и самые важные моменты. Среди вещей я нашел вредноскоп. Маленький, подарочный… Молния, о которой она так мечтала… Я сел на ее кровать, на которой так часто сидел вместе с ней… Вспомнились все моменты с ней, как она всегда стремилась меня защитить, снова стало больно, тяжело…

Она отвела для меня в своей жизни такую роль, какой не было больше ни у кого. Разве за кем-то еще она помчалась бы тогда на третьем моем курсе? Ее Баильядос… Я до сих пор помнил, как мы боялись, что она не переживет проклятье. Я сидел с ней тогда, навещал, а когда она очнулась, выяснилось, что она это сделала ради меня. Для меня… Четвертый курс, Турнир. Я вспомнил, как когда вынырнул, она ругалась, что я напугал ее. А Оборотное зелье, сваренное в туалете Плаксы Миртл Кэтти и Герми? Тогда, в той истории с Тайной Комнатой… А я и Квирелл? Она тогда была с нами тремя, мной и ребятами. Она привела Дамблдора, чтобы меня спасти. И тогда, в последний день Турнира, после ухода Седрика, кто примчался ко мне? Кэтрин.

Только теперь я осознал, как она всегда рисковала ради меня. А я просто бездумно рисковал собой и ей. Иногда совершенно непонятно, чего ради. Она жила для меня… И только теперь это стало мне ясно. Слишком поздно…

“Что бы там не говорили Сириус и Герми, это моя вина. Если она все же погибла, то это только моя вина”.

Я должен был прислушаться к Гермионе, должен. Она всегда была в этом серьезнее и умнее меня. А я повел себя как дурак, за это заплатив немыслимо высокую цену.

За эти двое суток я даже разговаривал со Снейпом. Он тоже побывал у нас. И выразил свои соболезнования, по словам Сириуса. Но странно. Он не верил в ее смерть, о чем он сказал мне самому. Кроме меня он был единственный, кто не верил, и наша надежда оправдалась. Двое суток спустя… Кэтти вернулась…

Снейп

Возвращение всей компании из Министерства мне как-то сразу не понравилось. Все были слишком подавлены и грустны, особенно Гарри и Том. При одном только взгляде возникало ощущение, что у них кто-то умер. И, как оказалось, правильное ощущение. Но когда я узнал, кто именно у них умер… Так я не чувствовал потери наверное уже лет двадцать, даже когда была убита Лили, так больно мне не было.

Мне объяснила, в чем дело, Минерва - отозвала в сторону, проведя Грейнджер наверх и вернувшись в гостиную. И объяснила, что там, в Министерстве, в Отделе Тайн, Лестрейндж сделала попытку убить Блэка, но попала в Кэт. Тела нет, потому что оно упало за занавеси Арки, образующей врата в загробный мир. Кэт просто ушла. Исчезла. Навсегда.

Первой эмоцией был шок… Нет, не было слез, возникло просто оцепенение и пустота внутри. Осознание того, что ее больше нет, приходило медленно… Казалось, что из меня просто вынули все и оставили пустое место. В моей жизни Кэт стала лучиком света, два с половиной года она дарила мне то счастье, которого никогда не было. Всего один лишь час отнял у меня целый мир…

Только уже в замке я, наконец, смог дать волю своим чувствам. В Литтл-Хэйминге многие знали о наших отношениях, скрывать я бы сейчас и не смог. Но только в замке до меня окончательно дошло, что случилось. Едва переступив порог кабинета, я увидел на столе ее подарок на прошедшее Рождество. Подставка для пера. Ничего особенного, просто фарфоровая вещичка в виде совы. Белой совы.

О ней напоминало все, от рисунка в рамочке на стене до полок с ингредиентами. В ушах звучал ее звонкий смех, ласковый голос, произносивший мое имя. Мне так и казалось, что она стоит на своем любимом месте – у стола, слегка наклонившись, с закатанными рукавами мантии, колдуя над каким-то отваром. Но идти сейчас в комнату было еще хуже… Туда, где я жил вместе с ней? Где, казалось, все, все пропитано ее запахом, видом.