– Ну у тебя и до меня были всякие Нарциссы… - насупилась она.

– Но у меня не было девушки, с которой я встречался бы и с которой мечтал бы быть рядом больше…

– Да ты прямо ждал меня всю жизнь! – хихикнула Кэт, повалив меня на диван и усевшись мне на талию, – повторим?

– Ты уверена? Я же плохой, кобель, развратный… - притягивая к себе любимую, улыбнулся я. – Порчу тебя…

– И пусть. Мне это нравится… - лаская мой торс поцелуями, отозвалась она. Ее руки опустились по телу, стягивая так и не снятые брюки и белье. Поцелуи девушки спустились ниже и некоторое время спустя желание разгорелось вновь. А Кэт совершенно осознанно ласкала меня, заставляя снова хотеть близости с ней, дать волю желаниям и страсти. В этот раз все случилось на диване, но Кэт, вопреки обыкновению, осталась надо мной, и ласки ее были активнее, в то время как я, целуя ее, поглаживал спинку и бедра. Мы в каком-то роде поменялись ролями… Раз увлекшаяся Кэтрин ощутимо куснула меня в районе пупка и еще минут пять извинялась, целуя место укуса, что доставляло море удовольствия. В этот раз она испытала высшую степень наслаждения дважды – раньше и вместе со мной… После чего, окончательно отдохнув спустя долгое время, малышка собралась в душ, было уже поздно и ученики, скорее всего, разошлись по гостиным, мы отправились ко мне – ложиться спать. При взгляде на блузку Кэт вздохнула. Накинула, запахнула, укуталась в мантию и поспешила в мою новую спальню. Где и направилась в душ…

– Северус, потри мне спинку! – послышалось вскоре через шум воды. Я покорно вошел в помещение, где Кэт принимала душ… Обнаженная, с мокрыми волосами, она привлекала меня, но я пытался сдержать свое желание в этот раз… Однако когда Кэт соблазнительно улыбнулась, показывая свое стройное нежное тело, контроль над собой дал трещину. Кэт, как выяснилось, того и ждала, поскольку ее ответная реакция на ласки была положительна, и я продолжил. И пять минут спустя мы переместились в спальню, на кровать, где провели еще полчаса в том же духе и Кэт уснула в моих руках, прильнув всем телом…

– Я люблю тебя… - пробормотала она, засыпая. – Хоть ты и бабник, но я тебя люблю…

– Для тебя бабник исправился… - улыбнулся я, зарываясь носом в ее макушку. – Люблю тебя!.. – но Кэт уже сладко сопела, а вскоре уснул и я… Утром мы встали до завтрака, и еще пару минут понежились в постели, ревности Кэт не выказывала и разговор о грядущем дне был вполне мирным. Перед тем, как ей уйти на утренний сбор мракоборцев, я нежно поцеловал ее в губки, после чего дал строгий наказ не работать сверх возможностей. И мы расстались на ближайший день, но при взгляде на ее по горло застегнутую мантию, я невольно улыбнулся.

“Да, может в чем-то я вчера приукрасил, чтобы с ней не ругаться, но так действительно было лучше… И она спокойнее, и я…”

========== Внешне тьма - внутри сиянье (Анжелика) ==========

Иногда наступает момент, когда кажется, что ты никому не нужен. Или нужен, но совсем немного. И ты начинаешь обращать на себя внимание всеми доступными способами или замыкаешься, или… что похуже. Я выбрала первый способ. И не жалею. Возможен и другой момент – думаешь, что никто не нужен тебе. Иногда это действительно так, но чаще – неправда. К счастью, такое меня миновало. Тех, кто мне нужен, мало. Но они есть, и всегда были… Например, мой отец.

Когда мне было семь, родители сплавили меня в школу. Потом в школу магии. Потом, мне было одиннадцать, развелись. С тех пор для матери я стала почти чужой. Сейчас я даже рада, что после семи лет я нечасто бывала дома. Меньше ругани лилось на меня и сцен скандалов я видела. Одно плохо – братик родился, когда мне было девять, и я мало его видела. Хотя это не мешает его очень сильно любить… Помню, когда мама ушла, я ревела и просила ее вернуться к папе. Но… Она не вернулась. Она даже выставила меня на улицу, чтобы я перестала реветь. Тогда был сильный дождь, и я заболела. Отец тут же забрал меня и Джона от матери и потом сделал все, чтобы опекал нас именно он. С Джоном вскоре удалось, со мной оказалось сложнее. Первые два года каждые каникулы они делили меня, а я плакала и хотела то к одному, то к другой. Братишка тогда был с отцом…

У меня могла бы быть еще сестра, но она умерла сразу после рождения. Мама замкнулась в себе, потом они с отцом начали еще больше скандалить - она винила его в смерти ребенка – и наконец, полгода спустя после начала таких ссор она забрала Джона и ушла. Хотя при чем тут папа, я не понимаю до сих пор. Что такого он сделал… Скорее, это она виновата – она не хотела этих детей. Ненавидела их. Она и меня ненавидела, но все же их она не любила еще больше. Наверное, потому, что это дети нелюбимого ей человека…

Конечно, это вызывает у меня сочувствие – тот факт, что в семнадцать лет она вышла замуж за человека, которого толком не знала и не любила. К тому же она – способная колдунья, а папа сквиб. Да, четырнадцатое поколение знатного рода, но сквиб… И маме казалось это унижением. Джон, кстати, тоже родился сквибом, а я вот колдую. Наверное, это от матери.

Внешне я – вылитый отец. Нет, не сейчас конечно, в детстве. Рыжая, сероглазая, глаза круглые, в меру большие, лицо довольно смазливое, как говорили соседи. И тонкие красивые темно-розовые губы. Не знаю, чего не хватало матери – отец добрейший человек, довольно даже красивый, умный. Единственный недостаток - сквиб. Ну так и она не самая талантливая, она способная, очень. Но все равно есть маги куда лучше… В детстве меня прозвали Солнцем – за цвет волос и то, что я всегда старалась быть доброй и дарить всем тепло. Папа звал меня «маленькое солнышко». Это в тринадцать лет я покрасилась в черный цвет – матушка завела себе мужа, а я хотела, чтобы она и меня замечала и любила. Чтобы обратила внимание. И увидела кого-то еще. Не только нового «папу», но, едва увидев меня, она разоралась:

– Малолетняя дура! Уродка! Такая же больная, как отец! Ты недаром его дочь… Немедленно убери эту дрянь с волос и лица! Или я заставлю тебя намазать все на себя сразу… - это она про помаду и лак, тоже черные. Я же взяла сумку, ушла, позвонила папе и он меня забрал. Папа был удивлен моим видом, но сказал: «Главное, тебе нравится. А я мою дочурку люблю любой. Хоть хиппи, хоть лысой, хоть с бородой». Его новая жена, наша с Джоном мачеха, увидев меня, лишь приветливо улыбнулась. И налила большой стакан компота. Я ожидала крика, но его не было. Папина новая жена мне сразу понравилась. Она магла, но зато очень добрая и милая. И обожает Джонни, что тоже идет ей в плюс.