Вечеринка компании «Коламбия Пикчерз» закрытая, только для таких как мы и минимального количества «бабочек», которыми хотят похвастаться агенты. Одни и те же лица, приглашающие влиться в разговор, но я прохожу мимо. Меня это не интересует. Я нахожусь здесь для другого. Должна понять, кто из этих людей может нам пригодиться. Но заведомо знаю, что трачу своё время зря. А это запрещено. Бокал с шампанским покоится в руке, когда останавливаюсь в углу огромного зала. Рассматриваю приглашённых, своих подчинённых, которые, замечая меня, нервно улыбаются и бегут. Не вызывает ничего такое отношение. Не волнует. Поэтому продолжая стоять там, где минимум света, ловлю компанию актёров, громко смеющихся недалеко от меня. Узнаю тех, кого мы когда-то обменяли. Усмехаюсь, понимая, что сделала всё верно. «Мотыльки» так и остались «мотыльками», даже миллионные вложения не помогают. Приятно. Авторы бестселлеров, которых слишком много в наше время, пытаются распиарить свои книги. Скучно. Однообразно. Вечер знакомств.

Оставляю своё укрытие и прохожу к балкону, чтобы вдохнуть свежего воздуха. Хотя влажность, удушливое газовое облако и высотка, на верхнем этаже которого проходит сей великий праздник, приносят скуку. И это тоже предсказуемо. После статей во всех журналах и газетах, про пятидесятилетие нашей корпорации, другие тоже решили последовать примеру и теперь пытаются перебить нашу популярность. Бессмысленно. Глупо.

– Прекрасный вид, не так ли?

Моргаю, проклиная себя за расслабление. Не заметила, как рядом появился кто-то ещё. Слабый ветерок доносит до меня приторно-сладкий аромат парфюма. Кривлю нос.

– Нет, не так, мотылёк. Шум от дорог. Панорама, которую можно лицезреть в любом мегаполисе, да и не только. Ничего особенного.

Сухо. Чётко. Резко.

Поворачиваюсь к мужчине, стоящему слишком близко ко мне, в арендованном костюме. Это я знаю наверняка. Модная щетина и лихорадочный блеск мутных глаз.

– Хотя, что ты можешь знать о других видах, не так ли? – Ехидно добавляя, решаю уйти, чтобы больше не встречаться с ним. «Мотылёк». Раздражающий. Преследующий меня.

– Это грубо, – прищуривается. Не волнует. Никто не смеет так со мной говорить, потому что именно от меня зависит его карьера. Очень наглый.

– Не испачкай пиджак, мотылёк, расплачиваться тебе нечем, – усмехаясь, оставляю его позади, направляясь к дверям.

– Миранда.

Шёпот. Долетает до меня за мгновение. Но на автомате продолжаю идти, а внутри образовывается яркая искра, обещающая сжечь. Не сейчас. Нет. Чёрт!

– Не надоело ли тебе использовать чужое имя?

Не имею понятия как, не сумела проконтролировать, но он уже перекрывает мне путь. Приходится резко остановиться и посмотреть в его глаза. Ненависть. Превосходство в своих знаниях о той жизни. «Он знает». Это слово проносится в голове, и я пытаюсь продолжать держаться. Не выдать себя. Запрещено.

– Мне жаль тебя, мотылёк, – без эмоций, только бы уйти от него поскорее. Подумать. Просчитать.

– Чтобы запомнить своё имя у тебя ушло двадцать девять лет. Но всё же, ты страдаешь амнезией или же употребляешь запрещённые препараты, которые вызывают иллюзорное восприятие мира. Советую пересмотреть значимость твоей персоны, но лучше обратись к специалистам.

Обороняюсь. Именно так. Выдаю острую речь, равномерно распределяя спокойствие по телу. Две секунды. Много.

– Ядовито, Миранда, но у меня для тебя есть предложение, – в его глазах вспыхивает огонёк азарта, а внутри меня, уже тихо. Привычно.

– Не интересует, мотылёк. Ты, занимая слишком много моего времени, не приносишь с собой никакого результата. И вновь путаешь имена. Проверься вместо того, чтобы выставлять свои скучные фотографии, не отличающие тебя от миллионов серой массы. Отойди, – не разрушаю зрительного контакта. Сломаю.

Приподнимает уголки губ, как шут, отскакивая от меня, указывает рукой на раздвижные двери. Приподнимая подбородок, делаю шаг. Накалённые иглы пронзают мой локоть, не защищённый тканью платья. Пальцы. Его рука крепко удерживает меня. Слышу щелчок, оглушающий меня, вновь поворачивающий невидимый ключ, ведущий в пламя. Нет. Нельзя.

– Круэлла. Это имя тебе подходит больше всего. Мне плевать, что ты хочешь скрыть от своего любовника или же от других придурков. Но я знаю многое о тебе. Сенаторская дочка. И я хочу место. В корпорации. Не стой у меня на пути.

Губы слишком близко к моему уху. Слишком горячее дыхание. Оно растапливает оболочку. Покалывает всё тело. Шипы, которые удерживают сейчас сознание, становятся острее… больнее…

– Отпусти, – едва слышно произношу. Крепче обхватывает мой локоть.

– Я не причиняю тебе физической боли, Круэлла. Я лишь хочу своё место. Дай мне возможность идти. Если не получится, то забудешь обо мне, как и я о корпорации. У меня досье на тебя, и тебя посадят за лжесвидетельство о смерти. Тюремное заключение. И никто не поможет. Ты обманула всех, притворившись мёртвой. Политика нашей страны не одобряет такие шутки, бабочка. Она спалит тебя, если сгорю и я.

Втягиваю в себя с шумом воздух. Запрещено думать в критической ситуации. Потом. Сейчас же обезвредить. Убрать его. Подальше. Запереть дверь. Должна.

– Убери. От меня. Свою руку. Сделаю больно, – предупреждаю, потому что понимаю, насколько сейчас мои силы не равны с его. Но не боюсь. Бояться запрещено. Страшнее того, что находится в той комнате, закрытой моим разумом, ничего нет.

Пальцы разжимаются. А затем полностью освобождают меня из агонии ужасающего плена, едва не заточившего меня в свою дремоту и мрак.